– Она издевается над тобой, – прошипела мне на ухо Диана.

– Но база действительно устарела.

– Твой случай это как раз тот, когда простота хуже воровства.

Вернувшись домой в самых подавленных чувствах, я увидела возле своего подъезда мальчика лет семи. У него был совершенно ангельский вид, светлые вихры, васильково-синие глаза… и сигарета в зубах. Может, разумнее было пройти мимо, но я остановилась и сказала:

– Это нехорошо.

– Твое какое дело? – огрызнулся мальчик.

– Я серьезно. Курение очень вредно для здоровья. А ты еще совсем маленький.

Мальчик демонстративно повернулся ко мне спиной и выпустил облако дыма. Мне представилось, как его детские легкие чернеют от смол и, не в силах наблюдать этот акт саморазрушения, я выхватила у мальчика сигарету.

– Дура! Отдай!

– Как ты разговариваешь со взрослыми?

– Немедленно верни! – мальчик затопал ногами, и терпение мое лопнуло. Я достаточно в своей жизни натерпелась от взрослых мужчин, еще и недоросли всякие мне будут указывать.

Схватив его за руку, я потребовала:

– Веди меня к своим родителям! Пока не отведешь, не отпущу!

– Моя мама уехала! Далеко! В Париж!

– Значит, веди меня к папе!

– И что, ты думаешь, он мне сделает? – нагловато осведомился ребенок.

– Если ничего, так тем более, веди меня.

Минут пять мальчик молча и упорно отбивался. Убедившись, что я не сдамся, с мрачным видом повел меня к подъезду. Моему подъезду, на мой пятый этаж, к моей квартире! Нет, все-таки к соседней… Заспанный Эрик открыл дверь.

– Что такое, Деструктор? – несмотря на столь странное обращение, эти двое были явно знакомы.

– Он курил, – пожаловалась я.

– Вот как? Ну да он взрослое семилетнее существо. Все права, тра-та-та, в том числе право быть идиотом, и если уж решил употреблять, пусть употребляет. Да, Деструктор? Есть у тебя еще сигареты, или тебе подкинуть деньжат?

Мальчик, почему-то называемый Деструктором, показал Эрику пачку и степенно удалился в глубь квартиры.

– Как хорошо, что все быстро разрешилось, – сказал Эрик.

Минуту я молчала, погруженная в состояние глубокого шока. Потом подобрала челюсть и набросилась на Эрика.

– Как можно быть таким безответственным со своим младшим братом?

– А он мне не брат, – Эрик задумчиво почесал подбородок. – Он мой сын.

– Чего?! Сколько тебе лет?

– Двадцать два.

Я провела нехитрые математические расчеты, и моя челюсть снова отпала.

– Тебе что, было пятнадцать, когда он родился?

– Нет, пятнадцать мне только на следующей неделе исполнилось.

Почувствовал, что вот-вот сорвусь и заору благим матом, я развернулась, ушла в свою квартиру и громко хлопнула дверью. Бесполезно с этой наглой рожей разговаривать. И такие идиоты воспитывают детей! Да у него самого еще мозги не выросли! Кошмар! Я задумалась, не обратиться ли мне в центр защиты детей, но решила понаблюдать до воскресенья. И пусть только он…

Утром, пока маршрутка везла меня к похожему на замок офисному зданию, в котором тем не менее меня ожидали вполне себе средневековые пытки, я перебирала вчерашний разговор с соседом и все еще страшно злилась.

Едва Ирина отошла, я принялась изливать свои фонтанирующие переживания Диане.

– Мой сосед ненормальный! Ему плевать на все! Водит к себе подозрительных женщин! Да еще и ребенка заделал в четырнадцать лет! Шпана!

– Бывает, – Диану ничего не могло пронять. – Заделали, родили.

– В четырнадцать лет? Да это же девятый класс, даже восьмой!

– Школьники сейчас очень активные, – пожала плечами Диана.

– Но не до такой же степени! Я вот в школьные годы не занималась сексом.

– Учитывая твои заморочки, я бы не удивилась, если бы ты сказала, что вообще никогда не занималась сексом.