– А если я захочу её выключить – что мне сказать? «Божена», не подглядывай? – усмехнулся Корабельщиков.

– Можно и так, – улыбнулась в ответ пани Геллер. – Настройки весьма гибкие. В квартире имеется также набор жизнеобеспечения, рассчитанный на сорок восемь часов для пяти человек. Тревожное извещение поступает на пульт командира спецподразделения автоматически. В этом случае мы примем меры, чтобы вас эвакуировать.

– С ума сойти, – крякнул Андрей.

– Вам нужно будет обязательно создать биометрический профиль для Татьяны Викторовны и Софьи Андреевны. Это совершенно необходимая мера предосторожности.

– Я попробую, – проворчал Корабельщиков. – А вход сюда тоже только по «паспорту»?

– Да. И ваша платёжная карта действительна без ограничений.

– То есть?!

– То есть без ограничений, Андрей Андреевич.

– А если я миллион захочу снять?! – прошипел Корабельщиков. – Это что ещё такое?!

– Если вам потребуется миллион, вы его снимете, – спокойно выдержав его взгляд, ответила Галина. – Не надо волноваться, Андрей Андреевич. Вы привыкнете. Если вас это утешит – мы все через такое прошли.

Опыту бойца, стоявшему за словами Галины, Корабельщикову просто нечего оказалось противопоставить.

– Вот ваш мобильный терминал, – продолжила, как ни в чём не бывало, Галина, выкладывая перед Андреем телефон, как две капли воды похожий на её собственный. – О том, что он предотвращает прослушивание, вы уже осведомлены. Он запрограммирован на ваш привычный сотовый номер. Сигнал, правда, идёт через наши спутники, – так гораздо надёжней. Впрочем, ваши собеседники этого не ощутят. В подзарядке аппарат не нуждается.

– Вы что, атомный реактор сюда всобачили?! – с опаской покосился на устройство Андрей.

Галина нахмурилась, накрутила на указательный палец прядку светлых волос и не шутя подёргала, после чего быстренько вынула зеркальце и с беспокойством всмотрелась в собственное отражение:

– Вроде бы я не похожа на пожираемую лучевой болезнью развалину, – пробормотала пани Геллер. – Даже шевелюра пока на месте.

Она подняла смеющийся взгляд на Корабельщикова:

– Вам кажется, на мне слишком много косметики?

Андрею стало неловко за свой эмоциональный всплеск:

– Понятно, почему они столько стоят, – пробормотал пристыженный Корабельщиков. – Простите, само собой вырвалось.

– В коммерческом варианте эти технологии пока не применяются, – возразила Галина. – Там элемент нуждается в подзарядке хотя бы раз в два – три месяца. А у этого, – она кивнула на телефон, – внутри находится вольфрамовая капсула с четырьмя миллиграммами плутония, излучающего исключительно альфа-частицы, – их избыток полностью блокирует композит корпуса. Они нагревают термоэлемент, который даёт необходимую энергию для работы. Снаружи нагрев не ощущается. Сломать, взломать, раскурочить его – по крайней мере, без доступа к надлежащему стационарному оборудованию – абсолютно невозможно. Думаю, вы понимаете, – технология обкатана многократно.

– Догадываюсь, – промямлил Корабельщиков, всё ещё не решаясь притронуться к аппарату. – А парабеллум мне, случаем, не полагается?

– Нет, – остудила его мечты о ратных подвигах пани Геллер. – Выстрелить в человека, даже совершенно незнакомого и находящегося на известном удалении, способны примерно десять – двенадцать процентов из тех, кто в тире и на учениях показывает отличные результаты. Остальные лишь впустую расходуют боеприпасы. В случае с холодным оружием соотношение ещё меньше. В реальном бою у людей срабатывает реликтовый биологический запрет на убийство себе подобных. Научить убивать можно, но чревато необратимыми для психики последствиями. Поэтому в боевые части у нас очень жёсткий отбор – и поэтому они так результативны. У вас, Андрей Андреевич, – Галина заглянула в свой планшет, – так называемые «боевые» маркёры в биометрическом отпечатке начисто отсутствуют. Извините, – она улыбнулась.