Старшо́й отреагировал на это объявление хмурым кивком головы – скорее всего, чего-то подобного от столь борзых маршруточников он и ожидал. А вот молодой всмотрелся в ксиву с неподдельным интересом:

– Ну, ГУВД это понятно… А вот Г-О-Б-Л-П-Г-С… Это что ж за зверь такой?

– Группа по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите, – пояснил Мешок. – Сокращенно, «гоблины».

– Оно и видно, что гоблины, – недовольно буркнул старшо́й. – Что, думаете, если ксива на руках, можно просто так по городу без правил ездить?

– Просто так нельзя, – покладисто согласился Мешок. – Но так мы и не в кино торопились… У меня там, в салоне, хрюн, объявленный в федеральный розыск. За двойное убийство, к слову сказать.

– Ну, тады извиняй, майор. Сам понимаешь, не часто встретишь ментов, рассекающих по Питеру на маршрутке. Что ж вам, на задержание, нормальной машины не выделили?

– Мы и этот-то пепелац с боем выбили… Слушай, дружище, водичкой не угостишь? А то упрел на ухабах, от вас убегаючи.

– Не вопрос. Приобщись, – старшо́й протянул Мешку бутылку, и опер сделал парочку жадных глотков.

– Уф-ф, ляпота!

– Андрей! Сюда! Скорее! – взволнованно прокричал высунувшийся из маршрутки Тарас.

– Блин, что там у них еще стряслось? Извиняйте, парни, пойду поинтересуюсь.

Мешок торопливо направился к своим, забыв вернуть старшо́му его бутылку…

…Анечка лежала на диванчике переднего сиденья и тихонечко постанывала. Вокруг нее, причитая, хлопотали Извицкая, тётка с букетом и Сергеич. Последний в данный момент сосредоточенно рвал на части какие-то тряпки, которые тётка заботливо подкладывала под девушку. Рядом, всем мешая, беспомощно суетился Тарас. И лишь Монах не принимал участия во всей этой кутерьме – свободной рукой он размазывал кровь на лице и сквозь зубы матерился.

– Анюта, укачало, да? Может, водички? – Мешок встревоженно протянул девушке бутылку экспроприированной у гайцов воды.

– Не надо, – отводя его руку, сурово приказала тётка. – Водички у нас здесь и так достаточно.

– Это вы о чём?

– Воды у нее отходят, вот о чем! И надо же было додуматься: девку в таком состоянии по жаре, да еще в этой консервной банке, за преступником таскать!

– А вы… вы уверены? Вы что, врач?

– Я – мать, – сказала как отрезала тётка и недовольно обернулась к остолбеневшему от происходящего Тарасу: – Ну что стоишь пялишься?! «Скорую» вызывай быстрее!

– Погодите! – только сейчас дошло до Мешка. – Какая на фиг «скорая»?! Да пока она доедет… Здесь же Снигиревка рядом… А ну-ка, пропустите…

Мешок осторожно поднял обоих (Анечку и её рвущегося на свободу первенца) на руки и понёс к машине ДПС, крича на ходу:

– Парни, разворачивайтесь. Нам на Маяковского нужно! Срочно! И мигалку, мигалку включите!

Обалдевший молодой гаишник кинулся к служебной машине и, распугивая прохожих, развернулся, зарулив на тротуар. Его старшо́й распахнул дверь и помог разместить Анечку на заднем сиденье. Туда же забрался и Мешок: устроив голову девушки у себя на коленях, он судорожно принялся опускать стекло, чтобы хоть немного проветрить насквозь прокуренную гайцами машину.

– Ну, с Богом, девонька! – сунулась в окошко тётка и пихнула в салон свой роскошный букет. – Езжай, рожай своего богатыря!

Анечка, с заметным усилием, благодарно улыбнулась. Старшо́й включил мигалку, и гаишная машина, остановив встречный поток, подорвалась в направлении Снигирёвки.

– А откуда вы знаете, что у нее мальчик будет? – поинтересовался у тётки подошедший Тарас.

– От верблюда, – огрызнулась та. – Ох, до чего же вы все, мужики, тупые! Ладно, пошла я на метро. Всё равно на вокзал опоздала.