Страх жег душу. Дилана била мелкая противная дрожь, так что далеко от пещеры он убежать не смог. Рухнув на землю, больно ударившись коленями, он едва успел подавить крик, так что из груди вырвался лишь стон, переходящий в тихое поскуливание. Где-то совсем рядом послышался шорох, неуклюжие шаги, грохот падающего мусора. Мальчик поднял глаза и обнаружил, что за ним наблюдает дюжина гоблинов, от самых мелких до здоровяков.

– Чего уставились? – Закричал мальчик, сжимая кулаки. – Решили, что я стану таким же, как вы? Не дождетесь! Чего смотрите? Вы сами раньше были людьми!

Гоблины смотрели на него как-то странно, и Дилан не сразу понял, что во взглядах их были жалость и непонимание. Они считали его безумным, наевшимся испорченной еды. А что с такого взять? Дилану еще предстояло понять, насколько прав был Шаман, предрекая ему тяжелую жизнь на острове-свалке.

Вернувшись в пещеру, маленький гоблин застал ее разграбленной. Насколько обитатели свалки боялись людей, стараясь не приближаться к ним без причины, настолько ненавидели себе подобных, и готовы были забрать друг у друга все, что осталось без присмотра хоть на пару минут. Конечно, Дилану было обидно, но не бегать же по свалке в поисках похищенных вещей? Не найдешь. А если и найдешь, то обратно не получишь, зато огрести можно по полной. Да и что пропало-то? Тряпки да одеяла. Больше мусор разбросали, и окончательно разбили трюмо. Мальчик осторожно поднял крупный осколок зеркала и повертел в руках. Отражающая поверхность тут же показала его самого, напуганного и усталого, с рожками и большими ушами, с пятачком вместо носа, покрытого серой грубой шерстью. Руки тут же задрожали, и осколок полетел обратно в мусорную кучу. Остальные части зеркала он собирал, старательно отводя глаза от отражения, только бы не видеть себя таким… мерзким.

Свой первый день в новом обличии Дилан провёл, по большей части, вжавшись в стену и находясь в глубоком ступоре от происходящего. Он то сидел, закрыв глаза и не шевелясь, то изредка выбирался на освещенные участки, рассматривал свои руки или осторожно касался лица, вздрагивая и морщась. Ему не хотелось верить, что все эти изменения произошли именно с ним.

Наступил вечер, и холодные сумерки заполнили пещеру, медленно загустевая до ночной темноты. Мальчик устроился в углу, обхватив колени руками и все еще уверяя себя, что все происходящее – не более чем сон. Кошмар. Вот он сейчас уснет, а проснется дома, в знакомой кровати и человеком.

Но утро ничего не изменило. Первое что он увидел, открыв глаза, была серая грубая шерстка на его руках. Захотелось взвыть в голос, заплакать от обиды и отчаяния. Но это было бы глупо, да и бесполезно. Дилан выбрался из своего укрытия и с тоской осмотрел серый пейзаж свалки. Только сейчас он начинал понимать, что прошлой жизни больше нет. Где-то очень-очень далеко остались мама и младший брат, совсем не вредные, и не такие противные, как он думал в последнее время. Обычные люди, которые искренне его любили. А он?

В прошлом, где-то за стеной волшебного шкафа, осталась его человеческая жизнь. Сейчас начинался новый виток судьбы, серый и холодный, как земля свалки. И как долго он продлится – неясно. Выдержит ли это испытание и сможет ли вернуться к семье – он не знал. Но смутно догадывался, что будет ох как нелегко.

«Нелегко» – это мягко сказано. В первые дни своего пребывания на острове Дилан еще даже не догадывался, насколько серьезно влип. Гоблины не трогали и обходили его стороной, даже когда он стал похожим на них. Никто не мешал его попыткам прижиться на новом месте и найти выход из ситуации.