Калина развёл руками, и принялся охотно рассказывать:

– Отца их Фёдора Львовича я, правда, плохо знал. А вот с Марией Корбутовной дружбу водил. Да. Приветливая была женщина. И собеседница интересная. Гостей любила. Нас с матушкой часто звала на посиделки, – Богдан вздохнул и перекрестился. – Царствие ей небесное, три года назад преставилась. В Городёнке теперь хозяйка её дочь – Ольга Воротынская.

Андрей подумал и сообщил:

– Знаешь, а их ограбили позапрошлой ночью.

– Кто-то из наших, московитов? Или свои?

– Кто ж знает…

– Ну, дела, – почесал в затылке Калина. – Совсем житья не стало!! Мало того, что на дорогах кистенёвцы разбойничают! Княжеские дружины то и дело озорничают!! Так ещё поместья грабят!! Много добра увели?

– Нет, – развёл руками Гурко. – Забрали два подсвечника и гобелен из комнаты покойной Марии Корбутовны.

– Гобелен??… – Богдан наморщил лоб.

– Гобелен.

– Слушай… А ведь я помню этот гобелен! Он, веришь-нет, висел на стене аккурат напротив кровати в спальной комнате Марии Корбутовны.

Гурко скептически выгнул бровь:

– Эй! Богдан! А ты как в спальных покоях княгини-то оказался??

– Да, будет тебе! – рассмеялся тот. – Я же тогда мальчонкой ещё был. Мы с юной княжной Ольгой играли в догонялки, да прятки. Вот по имению и бегали!

– Ясно. И что? Ценный был ковёр?

– Не знаю. Но я слышал, что есть такие гобелены, которые о-очень высоко ценятся!!

– Это которые?

– Например, те, что вытканы во Фландрии. Говорят, они стоят по сто с лишним гривен!!

– Правда?! – подивился Андрей. – И что, у Марии Корбутовны был один из таких?

– Почём же я знаю.

– А что за узор на нём был?

Калина почесал вихрастый затылок:

– Цветы какие-то,… дом, речка… Тебе это зачем?

– Так, – Гурко пожал плечами. – Странный какой-то случай с этим гобеленом. А я не люблю странные случаи.

– Что странного-то? – не понял Калина.

– Ну, сам посуди. В доме было полно дорогих вещей: посуда разная, столовое серебро, оружие. У княгини с княжной, наверняка, полны шкатулки украшений всяких… Но вор умышленно пренебрёг этим, и удовольствовался тем, что снял со стены гобелен и два подсвечника. Что скажешь?

Калина не стал долго размышлять:

– Может, ковёр и вправду, стоил дороже всего остального?

– Может быть…, – не стал спорить Андрей.

– Бог с ним с гобеленом! Вернёмся к поручению Великого князя, – Богдан в предвкушении дороги удовлетворённо потирал ладони. – Ну, рассказывай! Куда направимся? Сразу в Воротынск?

– Не спеши ты так! – осадил его Гурко. – Коли уж стоит задача, объехать все верховские княжества, станем двигаться постепенно. Что есть ещё на пути к Воротынску?

– На правом берегу реки Гостижи, недалеко от Городёнки, где ты уже побывал, есть ещё одно село. Называется Вежки, – просветил его Калина. – Хоть и маленькое село, но тоже принадлежит князьям Воротынским. И от нас ближе всех.

– Значит, с него и начнём! А уж потом двинем на запад. В Залидов.

– А оттуда в Бышковичи. Да? – поддержал его Калина. – И под конец в Воротынск!

– Да. Пожалуй, так и сделаем. Где-нибудь в этих городах мы точно найдём братьев Воротынских. А, если нет, так поговорим с их воеводами про житьё-бытьё, – рассудил задумчиво Гурко.

– Опосля ещё можно наведаться в Перемышль к племяннику Воротынских, князю Ивану, – подсказал Богдан.

– Тоже верно.

– А на обратном пути? Будем куда-нибудь заезжать?

– На обратном пути, думаю, заедем в пару-тройку городов, посетим кого-нибудь из князей Мезецких и Барятинских. Как тебе такой план? – и Гурко протянул другу ладонь.

Калина хлопнул по ней своей огромной ручищей:

– Лады!