Объявили посадку. Впереди были два часа полета. Егор повернулся к Ангелине и спросил:

– Откуда же вы узнали обо мне?

– От американца, который работал с вами на проекте.

– От Карла… – Егор задумался. – О, так вот откуда я знаю ваше лицо. Он показывал ваше фото. Хвастался, – презрительно-снисходительно сказал Егор. – У вас была приличная разница в возрасте с ним. Но ему нравилось, что у нас в России никто не закатывает глаза, если женщина намного моложе. Он еще говорил, что в Америке его бы прозвали sugar daddy. Он всем нравился. Очень открытый. И всегда улыбался. Что с ним? Я потерял из виду всех, кто был связан с моим сибирским временем.

– Я не знаю, Егор. Сибирь с тех пор для меня еще более суровый край, чем представлялся раньше, хотя Карл часто присылал мне фотографии с пейзажами неземной красоты. Мы с ним расстались. На то было много причин. Но в наш последний разговор мы говорили о вас. Он проявил искреннее сочувствие и возмущался звонком из Москвы…

– Да, как только я пришел в себя, первое, что узнал, – что потерял работу.

Егор невесело улыбнулся.

– Наверное, прокаженные на острове чувствовали себя так же скверно. Хотя нет… Я же мог скрывать перед незнакомыми людьми, что на самом деле записан в прокаженные.

– Егор, но вы живы. Более того, вы производите впечатление благополучного человека.

– Нет, это не впечатление. Я и есть вполне благополучный человек. Я и лечу-то этим рейсом, потому что другого на это время не было. Иначе я бы путешествовал бизнес-классом, – пожав плечами, добавил он. – Вы знаете, Ангелина, я не верю в такие случайности. Наверное, мы должны были сегодня вот так неожиданно пересечься. И, наверное, это для того, чтобы я оглянулся на этот самый странный год в своей жизни.

– Если вам тяжело говорить об этом, я ни в коем случае не настаиваю.

– Ангелина, вы будете первой, кто узнает о секретах, которые я бы предпочел похоронить.

Ангелина вдруг почувствовала, что задыхается от серьезности. То, что они обсуждали такую тяжелую тему, казалось, накаляло воздух грозовыми разрядами.

– Егор, я понимаю, что я старше, но мы можем перейти на «ты».

Ангелина с облегчением услышала, как Егор рассмеялся:

– Я и не подозревал, что младше тебя.

Ангелина улыбнулась в ответ.

– Спасибо.

Егор выдержал долгую паузу и, наконец, нарушил тишину.

– То, что произошло со мной, заставило меня по-другому смотреть на жизнь.

– Может, потому что ты понял, что тебе дан шанс жить вместо умереть?

Егор задумчиво кивнул.

– Я часто спрашивал себя, зачем мне нужен был такой жестокий урок. Почему другие обходятся без того, чтобы почти перешагнуть черту? Потом я понял, что в таких вопросах нет никакого смысла, – я не знаю о других ничего, кроме того, что они готовы открыть миру. Я не знаю, что привело их к неудаче или успеху. Такое знание мне дано только по отношению к себе. И то время, которое я потрачу на сравнения и ненужные размышления, я с большей пользой потрачу на то, чтобы быть честным с собой.

Ангелина втянула голову в плечи, – в словах Егора была холодная правда, отрезвляющая, как холодный душ. Что может быть проще, чем свалить все свои ошибки на невезение? А еще лучше, – подумать обо всем попозже, перетекающее в никогда.

– Да, наверное, я понимаю, о чем ты говоришь.

– Но я забежал вперед. То, что произошло, случилось не в один день. Я долго испытывал судьбу на прочность, прежде чем она лишила меня сил. Когда я приехал в Сибирь, я был уже четко работающим механизмом, запрограммированным на взрыв. В Москве оставались жена и мой сын. Собственно, все и началось после его рождения. У меня так блестяще складывалась карьера, все происходило, как будто само собой, – университет, сразу после окончания отличный контракт, потом встреча с будущей женой, – красавица и умница, как принято у русских женщин. Волна удачи. И в какое-то мгновение я поймал себя на мысли: «Что-то слишком солнечно, без адреналина». Наверное, в тот самый момент я и соскочил со светлой волны удачи, даже не заметив этого.