– Хмм… ты где услышал?

– Бабка Клавьета так тебя назвала.

– Старуха совсем из ума выжила, не обращай внимание.

Альма прибежала рано утром, вся запыхавшаяся, чуть калитку не снесла и стала громко звать Архида, не заходя в дом. Не дожидаясь ответа, стала барабанить в дверь кулаком, потом повернулась к ней спиной и продолжила стучать уже подошвой сапожка.

– Пошла прочь, старая кляча?, – Послышался сонный голос дедушки, не довольный от раннего пробуждения, – внучок, спусти собаку… ах да у нас ее нет… надо будет завести…

Архид зевнул широко открытым ртом и снова положил голову на теплую подушку:

«И приснится же такое… как будто бегу я по деревне, а за мной большая рыжая лошадь несется… куда я туда и она. От ее ржания бросает в дрожь… А люди и гномы выглядывают, кто из окна, кто из-за забора, показывают на меня пальцем и смеются. Забегаю в дом, закрываю засов, накидываю кованый крючок, несу второй засов… и наконец подпираю дверь деревянной табуреткой на всякий случай. Только вытираю рукой пот со лба, как в дверь постучали копытом.»

Раздался стук, теперь Альма уже стучала ладошкой по подоконнику, единственного окошка в доме. Тахон встал, отодвинул занавеску, и посмотрел, щурясь от яркого света:

– Дедушка, это тетка Альма пришла.

– Ну, открывай, раз свои, – сел на кровать старый гном, покрутил пальцем в ухе, потом поднес его к лицу и, прищурив один глаз, что-то рассматривал, – приглашай в дом.

Альма зашла и первым делом, быстрыми шагами, подошла и открыла окно. Потом взяла стул, принесла его к кровати Архида, и нервно села на него.

– Понимаешь, Архид, – начала гномка, показывая жестом Тахону на ведро, чтоб тот принес воды из бочки во дворе, – вчера должен был приехать Гурд из замка на побывку, ты же знаешь он каждые две недели приезжает. Я ждала… наготовила всего вкусного… вынула из погребка бочонок его любимого медового кваса… надела самое красивое платье… и вышла на дорогу встречать…

Дед встал с лежбища, поставил руки в боки и стал делать медленные наклоны вперед.

– Так вот стою я, жду, – продолжила Альма, машинально заправляя кровать гнома, – жду лошадку, на которой приезжает Гурд, ну Маруську, ты знаешь ее, она одна ходит от замка до каменоломни и обратно, обед привозит гномам рабочим; Смотрю тянет лошадка телегу, а в ней нет никого… я залезла, все обшарила… думаю может записка какая… нет ничего.

– Мало ли что могло произойти, – перебил дед, поднимая кузнечную кувалду над головой, вместо гири, – не переживай раньше времени.

– Понимаешь, – Альма взяла ведро воды, которое принес Тахон, намочила тряпку, и начала мыть пол в комнате, так как была очень хозяйственной и просто не могла уже сидеть без дела, – Уже лет семнадцать он не пропускал ни разу, ни одного своего выходного, и даже когда сильно простудился на стенах замка, все равно приехал и я отпаивала чаями на травах.

– Странно все конечно, но я бы не стал так сразу бить тревогу, – сказал Архид.

– Чует мое сердечко что-то не ладное, что-то случилось с Гурдом, – бросив тряпку, Альма взяла деда руками за плечи и потрясла, – помощь нужна ему, я чувствую и все тут; если ты не пойдешь в замок тогда я сама.

– В замок?, – посмотрел на нее Архид, – Ну вообще-то нам с внуком так и так нужно в замок.

– Зачем дедушка? – удивился Тахон.

– Ну я же обещал тебя научить ковать мечи? – дед высвободился из цепких объятий и повернулся к внуку, – ну так вот, нам нужна сталь, причем разной твердости. Понимаешь, раньше кузнецы-одиночки сами варили руду в своих печах, это очень трудоемкий процесс отнимающий много сил и времени, к тому же в руду нужно добавлять древесный уголь, а его изготовление тоже отдельная профессия. Поэтому сталь варят теперь отдельные люди рудовары и им помогают углежоги, такие есть как раз в кузнице замка лорда Симона, где служит старшим гриднем дядя Гурд.