Гурд сходил в дом и принес небольшой мешочек с золотыми монетами, что ему передал лорд, тщательно потряс их и развязал шнурок:

– А ну, сынок нагибайся над золотишком и как следует вдохни через носопырку.

Тахон быстро подошел, наклонился и как можно сильней вдохнул носом из шелкового кошелька. Потом сделал пару шагов назад, попрыгал сначала на левой, потом на правой ноге, дернул себя за ухо три раза и обернулся вокруг своей оси.

– Ну что почувствовал что-нибудь? – спросил ученика воин.

– Неа, – ответил юный гном.

– А что прыгал на ноге?

– Просто захотелось, – прищурился Тахон, – мне что попрыгать нельзя?

– Да прыгай на здоровье, – Гурд снова присел на травку и прислонился спиной к яблоне, – значит нюха на камень у тебя нет, ты бы зачихался сейчас до слез, и вряд ли позже откроется, хотя кто его знает.

– Такс… на Рунную магию тебя проверит дедушка, – продолжил Гурд, – попробуем вызвать у тебя гнев. Тебе нужно сосредоточится на самом обидном или ужасном что с тобой было и попытаться разозлится как можно сильней… Ну же вспоминай что-нибудь плохое.

Тахон пытался представить как его дразнят местные мальчишки, как пропали мама с папой и как он искал их. И даже как на ярмарке, в прошлом году, он забрался на деревянную бочку и стал плясать на ней под гармошку. Потом бочка развалилась с треском и все хохотали, а ему было жутко больно.

– Ну как? Что чувствуешь? Мозги набекрень? – нетерпеливо спросил учитель.

– Чувствую, – ответил Тахон, – чувствую как кушать хочу, спину почесать об угол печки хочу, поймать соседского кота и привязать железные банки к хвосту хочу, поймать того мальчишку, что вечно дразнится, и прокатится у него на закорках тоже хочу, да много чего чувствую.

– Мальчишки, мойте руки и живо обедать, – Альма вышла на крыльцо и замахала половником, – один раз в сутки, суп должен быть в желудке.

Сегодня для Тахона знаменательный день. На прошлой неделе ему удалось таки выковать более-менее сносные подковы и гвоздики к ним. А с утра дед Боград привел свою кобылу Маруську вместе с телегой, груженной бочками с гречневой кашей, медовым квасом, свининой и прочими продуктами, предназначенными для обеда рабочих гномов на местной каменоломне. Боград всю жизнь работал при замковой столовой, а каменоломня, как и все остальное на земле лорда, принадлежала Симону и поэтому он возил оттуда еду на перекус уставшим гномам. Чуть не дойдя до Скалозубки Маруська оступилась и с ее копыта слетела подкова. Боград сначала расстроился, а потом даже обрадовался, ведь он знал, что в этой деревне живет отличный кузнец Архид.

– Ну что Тахон, – сказал гордо дед внуку, – возьмешься на работу? Поможешь доброму Бограду доставить обед порядочным гномам?

– Моя первая лошадка, – тихо произнес юный гном.

– Пора, тебе уже тридцать лет и я тебе доверяю, – улыбнулся Архид, – а что бы ты был точно уверен, что доверяю, не только не буду тебя контролировать, но и работу не буду проверять, и вообще мы сейчас с Боградом пойдем к Альме, пропустим по паре кружечек медовой.

– И, да Тахон, – пробормотал Боград шевеля длиннющими усами, – поскорей надо, гномы голодные и еда может испортится на солнце. Как закончишь садись на телегу и отправляйся на шахту немедля.

– Но…

– Никаких но… – Архид почесал нос тыльной частью ладони, и прищурил глаза от предвкушения холодненького медового кваску из погребка Альмы, – все мы ушли.

Тахон сотни раз видел как дедушка подковывает лошадь и даже помогал ему иногда, но вот управлять телегой еще ни разу не приходилось. И от этого у него небольшой мандраж.