– Не-а. – Ковалев помотал головой. – Масштаб, говорю, такой, что заодно не выйдет. Кого обмануть хочешь?

– Не имею такой привычки. – Черняховский упрямо выставил подбородок. – Сроду правду говорил. И по транспорту с содокладом все равно выступлю!

– И в два счета погубишь все дело. Запросто. Сначала с Кагановичем поговори, на нем проверь. Он на этом деле собаку съел. Попробуй перетянуть его на свою сторону, большое дело будет. Только все равно зря ты это. Не вовремя.

– Во-во. Только, сдается мне, так будет и потом. На словах: «Сибирь то, Сибирь се» – а как до дела, то вечно не вовремя. А я тут подумал, как раз очень даже вовремя! Так, что такой момент не повторится, может, сто лет. Может, вообще никогда. Сам же, между прочим, надоумил…

– В чем это? – В голосе наркома чувствовалась некоторое беспокойство. Как бы чего не вышло. – Что-то не припомню.

– Да ничем! – Ожесточенно ответил генерал. – Мелочи. Проехали.

– Слушай. Тебе меня в этом деле никак не проехать. И не объехать. Так что давай, говори лучше. А то ляпнешь сдуру, а мне отвечать… Что за момент такой!

– А то момент, что как раз сейчас работать за пожрать, за в тепле и, главное, при деле, очень даже согласятся. Мно-ого народу! А через год-два может оказаться поздно.

– Да откуда ты это взял-то? Сроду лишних рабочих рук не было, а сейчас и тем более нет.

– Это в Союзе нет. А в Европах – безработица. Так и называются: «лишние люди». Чай, – читал в «Труде» про гримасы капитализма? Так что брать надо, пока дешево!

– А вот про это ты не то, что не говори, но даже и не заикайся! Враз сгоришь на непонимании политического момента! Пообещай, что ЭТУ тему не будешь даже затрагивать.

– Обещаю, что поговорю сначала с Кагановичем. Это ты меня здорово надоумил. Спасибо.

– А что? Это он тебе все правильно говорил. Явная политическая близорукость, и если ты поставишь вопрос официально, то по тебе врежут со всех сторон. И я врежу, так что тогда не обижайся. Не говори потом, что не предупреждал.

Иван Данилович какое-то время смущенно молчал, понимая, что с этой позиции старого хитрого сановника не сбить, и дальше он никуда не продвинется ни в одном из направлений.

– Да понял я! Мне это для себя надо, понимаете? Сам понять хочу. Почему бесхозяйственность? Почему не даст народно-хозяйственного эффекта?

– Да потому, чудак человек, что слишком долгие пустые перегоны. На тысячи километров некому твои грузы ни получать, ни отправлять. По пустому месту рельсы кидать. Это в Европе на каждом километре потребитель, а у нас каждый лишний километр – лишние копейки из бюджета. Лишний труд зря. Старую нитку расширить, залатать-обновить, еще куда ни шло, для военной нужды, всем понятно, это еще поддержат. А новые кидать? Не-ет, плюнь лучше, забудь.

– Выходит, не нужны дороги?

– Да нужны-то нужны… Вот если б была готовая, эксплуатацию оправдала бы, это да, а постройку – не-ет. Так эта дыра в бюджете и будет висеть. Полвека провисит, никуда не денется. Вот если б поток груза в десять раз больше, имело бы смысл подумать, а на то, что есть…

Он сморщился и пренебрежительно махнул рукой.

– Ладно. – Вздохнул генерал. – Видать, ничего не попишешь. Будем и дальше жить на отшибе. Только неправильно это как-то. Все равно неправильно. Да одной рыбы…

– Ага. Ты ее сначала поймай. Да переработай. Да перевези. У тебя, к примеру, есть на чем ловить? Сейнеры, плавбазы? А холодильники? А консервные заводы? Нету? Делать надо, почитай, заново? Так это еще один проект! Понял? Пока солнце выйдет, роса очи выест!

– Так это что получается, никогда из бедности не выбьемся? – Глухо проговорил командующий. – Старайся – не старайся? А это вам, значит, не политический вопрос. У нас ведь не Запад. Мы, большевики, за все отвечаем, свалить не на кого. Не боитесь, что доведем людей, и они нас того… попросят?