Неспокойно было и в Штатах. После нескольких веков молчания послышался голос коренного населения. Индейцы требовали возвращения земель их предков. Пламя восстаний и мятежей охватывало резервации. Повсюду разгорались ожесточенные бои, а вдоль скоростных магистралей появились жерди, на которых развивались свежеснятые скальпы.

Даже в спокойной и цивилизованной Европе нашлось немало причин для возникновения напряженности. С новой силой вспыхнул застарелый конфликт в Северной Ирландии. В Испании в который раз подняли голову неугомонные баски. За ними последовали каталонцы. Мир облетела не умещавшаяся в голове новость – Париж потребовал отделения от Франции. Причина проста – большинство жителей французской столицы составили выходцы из Алжира. Но больше всех удивили немцы. Бавария – вселенский центр бюргерского умиротворения – решила стать независимой. Чего тогда говорить о волнениях сербов и албанцев, румын и украинцев. Мир сошел с ума.

Грохот взрывов и выстрелов заглушал крики гибнущих людей, но еще громче звучал хруст новеньких купюр и чавканье челюстей. Специально на потребу чревоугодию публики изобрели одноразовые танкеры – попкорновые, рисовые, бобовые и прочие. Бесконечным потоком они везли еду и тут же в порту прибытия переплавлялись в новые сковороды, мясорубки и ночные горшки, предназначенные для дальнейшего поглощения, глотания и, извините, испражнения всего только что съеденного. Западное общество не останавливалось ни перед чем, лишь бы соблюсти права своих граждан на свободное пожирание хот-догов, колы и прочей дряни. Люди ели как последний раз в жизни, будто их откармливали на убой. Тратились баснословные деньги, чтобы как можно быстрее и лучше угодить всем желаниям зажравшихся налогоплательщиков.

Сейчас даже не верится, но в те времена в Берлине в новые дома вместе с водопроводом прокладывали трубы с пивом, а в Лондоне придумали специальные лифты-такси. Они могли подниматься по стенам домов и забирать клиентов прямо из квартир. Это стало особенно актуальным, когда средний вес одного англичанина перевалил за сто двадцать килограммов.

Но, конечно, впереди всех была Америка. К тому времени старые США объединились с Канадой и Мексикой и превратились в Северные Штаты Америки. Так было легче контролировать общие рынки и управлять потреблением на всей территории континента. Так вот, там дошли до того, что изобрели, так называемые материализаторы. Внешне эти устройства были похожи на микроволновые печи. Особенно популярными были модели американской фирмы «Freetime». Они умели создавать буквально любые вещи – от лапши «Бержерак» до новых туфель, от карандаша до микропроцессора. Главное было загрузить в приемный отсек необходимые компоненты и запустить программу. Для материализаторов выпускали специальные смеси, состоящие из наборов определенных химических элементов. Разные пропорции предназначались для создания разных вещей. Например, чтобы сделать авторучку в бункер аппарата насыпали металло-пластиковую смесь № 17, а чтобы получить жареную яичницу требовалась смесь № 141 с большим содержанием кальция. За людей все делали машины, а венцу эволюции позволялось только открывать рот и милостиво принимать в себя блага цивилизации.

– Разве такое возможно?

Михаил никогда не был высокого мнения о преподавателях университета, но рассказ профессора все больше увлекал его. Он сам не заметил, как весь превратился вслух и старлся не пропустить ни одного слова. Недаром в студенческой среде Богомолова называли не иначе как «современным Нострадамусом». И вот он сидит перед Михаилом, всклокоченный и разбрасывающий вокруг себя молнии.