– Иду, – Умник опустил ноги на пол и зевнул. – Включи шестой канал.

«Посмотрите на эти язвы. Это те самые язвы, которые образовываются на открытых участках кожи атомитов. Как я уже говорил в начале нашего сюжета, они, в основном, ведут ночной образ жизни. Это совсем не помогло данной особи скрыться от парней роты «Уран», которые любезно предоставили нам возможность, ознакомить жителей Цитадели с еще одним представителем фауны Улья».

– Спасибо, Марьяша. Я пошел. В кабинете еще кое-что надо по Седьмому каналу глянуть.

Обширный полутёмный подвал под зданием нового Дома культуры небольшого районного центра, стал местом пристанища большой группы атомитов.

Старший расположился на удобной лежанке, которая была между открытым окном, находящимся под самым потолком, и дверью в тренажерный зал, где еще оставались какие-то части от силовых тренажеров. Он любил сквозняки. Они быстро убирали из помещений запах Черных.

Черные быстро покинули расположение Старшего и его Белых воинов, и убрались наверх, в большой кинозал без окон, чтобы поскорее приступить к трапезе – Старший разрешил им забрать все тела погибших при штурме блокпоста Черных. Они не такие вкусные, как люди, но за то, их много. Как и живых Черных. Черным было запрещено спускаться в подвал, но сегодня четверо из них, перетащили из машины пять тел людей. Шестого, едва живого, они бросили возле шведской стенки, к которой его тут же привязали воины из касты Белых.

То, что один из людей оказался живым, выяснилось по дороге назад, когда он застонал, ударившись израненной рукой о борт кузова. Теперь Старший думал, как с ним поступить.

– Это будет очень вкусно. Свежайшее, тёплое мясо, – помощник крутился вокруг Старшего, рассчитывая на хороший кусок, но его Старший отогнал, как назойливую муху.

Сейчас Старший хотел поговорить с человеком. Он потому и Старший, что не только сильный, но и умный. А ум от любопытства. Ну, и от багажа знаний из прошлой жизни. Это он, в отличие от большинства соплеменников, понимал хорошо.

Он помнил многое из своей прошлой жизни. И в то же время, имелись очень большие провалы в элементарных вопросах. Какие-то выборочные блоки в памяти. Например, очень быстро мог разобрать автомат и пулемет, а откуда у него такое знание и навыки, он не помнил. Помнил, что жил в большом доме, а с кем жил, его память не сохранила. Он помнил свое прежнее имя – Толик, а все остальное: фамилию, возраст, город, где жил – нет.

Старший подошел к пленнику и присел напротив него на скамейку. Несколько минут он разглядывал сильно разбитое лицо, заплывший от удара глаз и разорванную щеку. Второй глаз пленник потерял в бою. Он помнил слово боль и то, что это слово обозначало, но сам боль уже давно не чувствовал. Ему почти не было больно, когда он только попал в этот мир и был искусан вначале, такими же, как и он, но внезапно обезумевшими пассажирами автобуса. Почти не было больно потом, при нападении пришедшими на пиршество Черными. Вообще не чувствовал боль, когда в него стреляли и попали из автомата, такие как и сегодняшний пленник, люди.

А вот пленнику было больно. Это он понимал, видя какие гримасы у того были на лице.

Старший прижал к его лицу ладонь, которая закрыла рану на щеке и вытекшее глазное яблоко. Ладонь наливалась теплом, и он видел, что пленнику становится легче.

– Боль ушла? – голос был очень хриплым.

– Да. Ты знахарь?

– Жить хочешь? – Старший проигнорировал вопрос.

– А кто же не хочет? – оставшийся глаз белым пятном резко выделялся на темном фоне его лица, почерневшего от грязи и засохшей крови. – Даже твои тупые рабы, которые только жрут и срут, тоже жить хотят. И ты тоже хочешь.