Минут тридцать Анабель изучала доступный её взору участок неба. Всё это время она сидела практически неподвижно, изо всех сил борясь с искушением почесать зудящую кожу. По опыту она знала, что, стоит только дать волю рукам, не пройдет и часа, как она расчешет себя в кровь. Нужно было терпеть и при случае отмокнуть в солёной воде океана. Соль вытягивала и нейтрализовывала почти все яды. Но океан мог как лечить, так и калечить. Расчёсов нужно было бояться, поскольку в таком жарком климате любая открытая мелкая царапина могла за считанные часы превратиться в гниющую смертельную рану.

И девушка терпела, как могла, стараясь наблюдением за горизонтом и соседним островом заглушить назойливую мысль о горящей огнём коже. Минут через десять неподвижного сидения Анабель с удовлетворением отметила, что лесу стало безразлично её присутствие. Всё пространство вокруг вновь наполнилось естественными звуками природы. Где-то шуршали мелкие ящерицы, метрах в двадцати пробежал какой-то крупный зверёк, ломая под собой сухие ветки. Совсем рядом, практически над головой, разорялись какие-то незнакомые ей пестрые птицы. В её северных широтах пернатые не обладали таким ярким окрасом – непрактично выглядеть красно-желтым пятном на фоне белого снега.

В конце концов девушке надоело бояться. Голод и необходимость справить физиологические потребности побуждали к действию. Изучив раскинувшуюся метров на тридцать песчаную отмель, Анабель решила, что в первую очередь проверит ближайший к ней скальный выступ, наполовину затопленный водой. Там она планировала обнаружить что-нибудь съедобное. Может, краба или устрицу, или ещё каких слизняков. На худой конец, водоросли. Ещё раз бросив беглый взгляд на небо и не обнаружив никакой угрозы с воздуха, девушка короткими перебежками от камня к камню добралась до намеченной цели. И никакая это была не скала – это был оголившийся кусок рифа.

Как и предполагала Анабель, у самой кромки воды на рифе было чем поживиться. Её первый улов состоял из нескольких двустворчатых моллюсков (которые ещё предстояло открыть) и одного зазевавшегося краба. Его девушка незамедлительно пронзила своим острым ножом. Болтаться на открытом пространстве ей не хотелось, а потому, рассовав за голенища сапог моллюсков и перехватив поудобнее никак не желающего помирать краба, девушка бросилась обратно к джунглям. Краем глаза она увидела вход в пещеру, которая вчера чуть было не стала для неё могилой. Решив, что день можно провести и там, девушка сменила курс.

Только сейчас Анабель поняла, насколько безжалостно солнце в этих широтах. Прохлада грота приняла ее, как давнего друга, и после ночи, проведённой в обнимку с корягами и атакуемой насекомыми, миролюбивая пещерка, заполненная лишь морскими отложениями, показалась девушке родной. Анабель устроилась поудобнее, скрестив ноги, и принялась отрывать полуживому крабу конечности. Её ничуть не смущал вид копошащегося перед ней животного. Покалеченный краб пытался сбежать всякий раз, когда девушка отвлекалась на то, чтобы высосать из очередной оторванной у него ноги склизкое белковое месиво. В конце концов конечности у краба закончились, и он, возможно, все ещё живой, но обездвиженный, уже не мог оставить Анабель в одиночестве. А это означало, что настало время моллюсков. Она вынула и разложила перед собой пять плотно запертых раковин, облизнула соленые губы и достала нож. Движение первое – укол в заднюю часть панциря, там у них самые мощные мышцы, которые и запирают моллюска внутри раковины. Движение второе – просунуть лезвие между створок и открыть раковину. Движение третье – добить моллюска, разрезав его пополам.