– Я пришла, чтобы отказаться от защиты. Вы можете переквалифицировать это как неумышленное убийство. Уилсону уже дали пожизненное. Вы могли бы…

– Ни за что. Он виновен в убийстве, и на этом точка.

Дженнифер пыталась сдержать гнев.

– Я думала, что это должны решать присяжные.

Ди Силва невесело усмехнулся:

– Вы не представляете, как согревает душу визит специалиста вроде вас, который заявляется в мой офис и объясняет основы юриспруденции.

– Неужели мы не можем забыть о личных распрях? Я…

– Никогда, пока я жив! Передайте привет своему дружку Майклу Моретти.

Выйдя из здания суда, Дженнифер отправилась пить кофе с Кеном Бейли.

– Не знаю, что делать, – посетовала она. – Я думала, что, если откажусь от защиты, у Уилсона будет больше шансов, но Ди Силва ничего и слышать не хочет. Жаждет поквитаться не с Уилсоном, а со мной.

Кен задумчиво посмотрел на нее.

– Может, он пытается запугать тебя? Хочет, чтобы ты струсила и сбежала.

– Я уже струсила и бегу. – Она глотнула кофе, показавшегося ужасно горьким. – Это скверное дело. Достаточно присяжным взглянуть на этого Уилсона, и они вынесут смерт-ный приговор.

– Когда начинается суд?

– Через четыре недели.

– Я могу чем-то помочь?

– Угу. Заказать Ди Силву.

– Как по-твоему, можно ли каким-то способом добиться оправдательного приговора?

– Взгляни на это с точки зрения пессимиста. Я веду свой первый процесс против самого грозного и умного окружного прокурора в стране, который к тому же затаил злобу против меня и готов мстить любой ценой, а мой клиент – получивший пожизненное чернокожий убийца, который убил еще раз в присутствии ста двадцати свидетелей.

– Супер! А если с точки зрения оптимиста?

– Сегодня днем меня может сбить грузовик.

До начала суда осталось всего три недели, и Дженнифер договорилась, что Абрахама Уилсона переведут в тюрьму на Райкерс-Айленде. Его поместили в Дом тюремного содержания для мужчин, самую большую и старую каталажку на острове. Там сидело девяносто пять процентов заключенных, ожидающих суда за преступления: убийства, поджоги, насилие, вооруженный грабеж и содомию.

На острове не разрешалось использовать личный транспорт, и Дженнифер подвезли в маленьком зеленом автобусе к серому зданию пропускного пункта, где она показала удостоверение. В зеленой будке слева от здания находились два вооруженных охранника, а дальше – ворота, где останавливали всех несанкционированных посетителей. Оттуда ее повезли по Хейзен-стрит, маленькой дороге, которая шла вдоль всей тюрьмы, к зданию Центра Анны М. Кросс, где Абрахам Уилсон ждал ее в комнате собеседований, поделенной на восемь клетушек.

Проходя по длинному коридору, Дженнифер думала, что все это похоже на зал ожидания в аду. Здесь царила невероятная какофония звуков. Тюрьма была выстроена из кирпича, стали, камня и кафеля. Стальные ворота непрерывно лязгали, открываясь и закрываясь. В каждом тюремном блоке содержалось более ста человек, говоривших и кричавших одновременно; два телевизора, включенных на разные каналы, орали наперебой, и ко всему этому добавлялся кантри-рок, несшийся из динамиков музыкальной системы. В здании постоянно находились триста охранников, и их вопли перекрывали даже эту тюремную симфонию.

Охранник сказал Дженнифер, что тюремное общество самое вежливое в мире: если один заключенный случайно задевает другого, то немедленно извиняется, иначе мало ли во что это выльется. Заключенные – люди непростые, и самая ничтожная мелочь…

Дженнифер сидела напротив Уилсона и думала: «Его жизнь в моих руках. Если он умрет, то лишь потому, что я его подвела».

Она смотрела в его глаза и видела в них отчаяние.