«В ноябре 1983-го я решился устроить им „генеральный показ“: престижный зал на 1200 мест, с трудом арендованная аппаратура „Динакорд“ и множество важных гостей – пресса, ТВ, композиторы, рок-звезды. Мне хотелось доказать им всем, что есть жизнь и после „Машины времени“, есть талантливая молодежь и реальная „новая волна“. Я приехал во Дворец культуры за сорок минут до начала концерта и в комнате артистов застал роскошную картину. Множество пустых бутылок из-под водки и четыре невменяемых существа. Только пятый, молодой ритм-гитарист Андрей, сын известного композитора Альфреда Шнитке, выказывал признаки жизни – он предложил мне допить бутылку. Оказывается, сегодня был день рождения ударника. Нужно было или отменять выступление, или надеяться на чудо. Я с трудом растолкал музыкантов и попросил их подготовиться к выходу на сцену… Концерт был уникальный: они пели мимо микрофонов, не попадали по клавишам и струнам – хотя, к счастью, никто не упал. Катастрофа, конечно: мало кто понял, что они совершенно пьяны, но все удостоверились, что они очень плохи… Эта история показывает, почему „Центр“, при своих редких достоинствах, никогда не был особенно популярен: они всегда были искренне равнодушны к успеху…»
Нельзя не отметить, что несколько по-другому ту же ситуацию видел Аркадий Петров, который позже отмечал, что «эта поддача, которая чуть не привела все к срыву, входила в образ, провокационный театр группы „Центр“, который музыканты не без удовольствия разыграли». Много лет спустя я не удержался и попросил самого Василия оценить значение того концерта в дальнейшем непринятии группы московским бомондом. Он ответил следующим образом: «То, что „Центр“ был в стельку пьяным на концерте в ДК ГПЗ, не имеет большого значения в дальнейшем неприятии нашей группы. Дело в том, что мы были настоящей свежестью в общем музыкальном тухляке начала 80-х. В тухляке, где выпестовывались свои рок-звезды и признанные величины. Поэтому пьяные мы были или нет – дело не в этом. Может быть, даже наше опьянение как-то сгладило реальное глубинное неприятие. Это тогда пошли слухи, что „Центр“ – это фашисты и многое другое, для нас, нежелательное… Чтобы быть принятым бомондом надо существовать в их спектре мироощущения, ценностей и карьерных ходов. Все это само по себе нам не грозило и не грозит».
Так, собственно, с 1983 года я и начал собирать все, что связано с «Центром» и его лидером. Собирать информацию приходилось по крупицам. Основным её носителем тогда были магнитофонные катушки, а основными распространителями – коллекционеры и немногочисленные студии звукозаписи. Студиям было безмерно тяжело. Дяди и тети из органов культуры, члены всяких ведомственных и межведомственных комиссий ретиво выискивали «крамолу» в репертуарных списках и могли вполне прикрыть студию только потому, что какой-то ансамбль не входил в списки «разрешенных», или наоборот, входил в списки «неразрешенных», т. е. запрещенных. Общую атмосферу недоверия, особенно к самодеятельным группам, активно провоцировали средства массовой информации. Вот некоторые типичные цитаты того времени: