Окончательно разыгравшись, моя «ученица» переворачивает меня на живот, и в этот миг я с выворачивающим кишки ужасом вижу, что дверь в комнату приоткрыта и в узкой щели на высоте человеческого роста завис большой, круглый, пристальный глаз! На нас смотрят! За нами следят! И я лежу, свесившись с дивана, голая по пояс! Мамоньки! И по мне ползает, то ли кусая, то ли целуя, другая полуголая женщина! Что о нас подумают! Нетвердыми руками подтягиваю к себе Валерию, шепчу в жемчужную раковину ее уха:

– Кто-то подглядывает! – одними только бровями указываю в сторону двери, вижу, как она быстро вскидывает глаза и радостно вскрикивает:

– Ага, охотники пришли!

– Нет, на нас, правда, кто-то смотрит! – одними только бровями указываю в сторону двери; вижу, как Валерия быстро вскидывает глаза и тут же шипит:

– Лаплас, поросенок! Как же я забыла? – в глазах ее мелькает растерянность

– Какой Лаплас?

– Обыкновенный! Ты что, неужели не обратила внимания? Он же каждый день открывает тебе дверь! – мы обе развалились поперек дивана и шепчемся, пытаясь прикрыться скудным кровом ее пеньюара.

– Да? – я смутно припоминаю долговязого длинноволосого сутулого парнишку в линялой футболке и затертых джинсах. Он действительно несколько раз попадался мне в прихожей – невнятно здоровался и, молча, ускользал. Я его, и правда, едва ли замечала. – Кто он?

– Да так! Живет у нас! Мужнин родственник. Седьмая вода на киселе. Приехал из какого-то Нижнепятска делать переворот в науке и так нигде и не пристроился. Компьютерный гений. Непризнанный Билл Гейтс. Пусть живет – домина вон какой здоровый! А там, глядишь, муж ему фирму откроет, начнет лабать какие-нибудь сайты или программы, – мы лихорадочно переговариваемся, настороженно вслушиваясь к звукам в недрах коттеджа. – Господи, что же делать-то? И мужу ведь не пожалуешься!

– Жаловаться? – слабость подруги не просто возвращает мне присутствие духа, но даже вселяет какую-то удаль. – Да мы сами его в бараний рог скрутим! – в моей голове моментально созревает немудреный план. – Ну-ка, отвлеки его! – командую Лере и скатываюсь с дивана, отползаю за пределы видимости из дверной щели, по-рысьи подбираюсь у стены, крадусь вдоль нее – смуглая Багира, гибкая, напружиненная, готовая в любой момент разрядиться смертоносным броском, и краем глаза слежу за тем, как моя ученица, раскинувшись посреди дивана, с деланным сладострастием поглаживает свои титанические полушария – как быстро вошла в новую роль!

Вот и дверь. Слышно, как за тонкой ДеэСПешной плитой напряженно дышит тот, другой человек. Изо всех сил рву на себя ручку, хватаю его за волосы, дергаю вперед и вниз, тащу на пол! Заскочив со спины, вцепляюсь ему в плечи и со всей дури упираюсь острым коленом в позвонки… На мгновение передо мной мелькает запрокинутое лицо, на котором боль и испуг вдруг сменяются выражением восхищения – восхищения мною, маленькой, напружиненной, загорелой фурией…

– Лаплас, как тебе не стыдно? – Валерия уже сидит на собственных пятках посреди раскинутой возле дивана беломедвежьей шкуры и не слишком рьяно стягивает ворот своего пеньюара у горла. Впрочем, скомканной ткани явно недостаточно для того, чтобы прикрыть ее дезабилье. – Ты же взрослый мужик, Лаплас! С чего ты взялся подглядывать за нами! Тебе что, в интернете голых теток мало?

– Я не подсматривал! – я все еще держу его, упираясь коленкой в хребтину. Парень тяжело дышит, и я буквально чувствую, с каким свистом проходит через сдавленные трахеи в легкие воздух; его рубашка быстро пропитывается потом. – Вы так кричали! Я думал, что-нибудь случилось!– бормочет парень, и я прикрикиваю на него: