– Мм, – задумчиво протянул Нау. Значит, не получится просто расфокусировать коробейника и сделать его необходимым Рейнольт экспертом извне. «И будь я проклят, если рискну расфокусировать третьего». Остается, однако, еще одно решение, очень шаткое, но позволяющее кое-как использовать всю троицу. – Ладно, Анне. Вот что я предлагаю. Включите третьего физика, но с низкой загрузкой по вахтам. Доктора Ли суньте в морозильник, пока новый участник пересмотрит его результаты. Конечно, непредвзятости несфокусированного обзора мы не добьемся, но если постараться, получим что-то к ней близкое.

Та снова пожала плечами. Рейнольт не страдала ложной скромностью, но и цены себе истинной не знала.

– Что же до Хуньдэ Вэня, – продолжал Нау, – то он хорошо потрудился, и о большем мы просить его не можем. – В буквальном смысле, если верить Анне. – Я хочу, чтобы его расфокусировали.

Эзр Винь уставился на него, разинув рот. Другие коробейники тоже ошалели. Нау шел на некоторый риск: Хуньдэ Вэнь явно не лучший пример для демонстрации обратимости фокусировки. С другой стороны, он же и приемлемо трудный пример. «Выкажи заботу».

– Мы почти пять лет гоняли доктора Вэня, и он уже в среднем возрасте. Примите необходимые медицинские меры, чтобы вернуть ему здоровье.

Это был последний вопрос повестки дня, и заседание вскоре завершилось. Нау смотрел, как разлетаются участники, весело обсуждая открытие Ли и анонсированное вольноотпущенничество Вэня. Эзр Винь удалился последним, ни с кем не говоря. У мальчишки был совсем обалделый вид.

«Да-да, господин Винь. Ведите себя хорошо, и, может быть, однажды я освобожу ту, по которой вы сохнете».

На межвахтье было очень тихо. Как правило, вахты исчислялись целыми числами мегасекунд и перекрывались так, чтобы уходящие вахтенные могли ввести новичков в курс дел. Межвахтье ни для кого не секрет, но Нау официально рассматривал его как глюк планировочной программы, четырехдневный зазор между вахтами, который выпадал нерегулярно. Вроде пропавшего седьмого этажа или мифического недостающего дня между одноднем и второднем.

– А правда, было бы неплохо устраивать межвахтье и дома? – пошутил Брюгель, проведя Нау с Калем Омо в анабиозные ниши. – Я заведовал френкийской службой безопасности пять лет, и мне было бы куда легче, появись у меня возможность время от времени объявить перерыв и перераспределить дичь, как мне удобно.

Голос его громким эхом отдавался в хранилище, возвращаясь сразу по нескольким направлениям. Они были на «Суивире» единственными неспящими. Внизу, в Хаммерфесте, бодрствовали Рейнольт и некоторые неотвязники. Горстка авральников и коробейников под началом Киви Лизолет трудилась над стабилизацией электросопел на астероидах. Но, если не считать неотвязников, самые мрачные тайны знала лишь его группа. Между вахтами удавалось заняться тем, чего от них требовала защита общественных интересов.

Внутренние переборки анабиозного склада на «Суивире» выбили, чтобы установить тут десятки новых гибернаторов. Вся вахта А тут спала: почти семьсот человек. Вахты B и смешанная находились на «Провале Брисго», вахты C и D – на «Общем благе». Но после этого межвахтья наступало время вахты А.

На стене мелькнул красный огонек. Автономная складская система была готова к обмену данными. Нау нацепил наглазники, над гробами возникли метки имен и распределений. Все – зеленые, слава богу. Нау обернулся к своему вахтсержанту. Система слишком буквально восприняла свои обязанности: в воздухе рядом с головой Каля Омо прорисовались его имя, статус и сводка жизненных показателей.