– Какому?

– Как так вышло, что ты все еще жив, Грюнвальд?

Удостоверившись, что корабли надежно состыковались, Пинслип Вайз покинула кресло и направилась в свою каюту, уступив место странно хмурившейся Эрин Хакль. Впрочем, причины подобного настроения Эрин не особо волновали Вайз. Пин думала совсем о другом – о безопасном месте, где можно было наконец сесть и принять таблетку нейродопаминела, надеясь, что хотя бы он поможет ей побороть чувство холода, которое она постоянно испытывала на этом корабле. Положить таблетку на язык, а потом уйти с головой в голонишу, предварительно подключив к ней Галактический кристалл, рисующий перед глазами миллионы солнц и серебристую звездную пыль.

Чтобы попасть в свою каюту, ей нужно было уйти с главной палубы и тащиться почти в самый конец корабля, где на средней палубе, почти сразу за кают-компанией, находилась небольшая, закрывавшаяся посредством гидравлического привода дверца. Пин шла словно в странном полусне, не обращая внимания на то, что ее окружало, пока не наткнулась на Месье.

Она сразу же почувствовала, что толстый механик чего-то от нее хочет. Он странно на нее смотрел еще во время первой встречи команды, да и потом, сталкиваясь с ним, она всегда старалась, чтобы поблизости был кто-то еще. «Ленточка» в этом отношении идеально ее устраивала – корабль, может, и был достаточно велик, но акустика его гарантировала, что голос Пин услышат повсюду.

Повсюду – если только крик раздастся не из кают-компании.

Двери туда открывались и закрывались автоматически, без использования генодатчиков. Соответственно, это означало, что настежь они не были открыты никогда. Лишь пройдя через них и сделав еще несколько шагов, Пин заметила, что двери с противоположной стороны перекрывает развалившийся на слегка выдвинутом вперед стуле механик.

– Привет, Пинслип, – сказал он, не глядя на нее, словно для него она была пустым местом.

– Привет, Месье, – лаконично ответила она, подумав, не повернуться ли ей и просто уйти, однако решила, что с ее стороны это будет выглядеть глупо и по-детски, и остановилась, приняв делано расслабленную позу. – Что такое?

– Ничего, – столь же лаконично ответил он.

– Ну и прекрасно. Я иду к себе.

– Хотелось с тобой поговорить.

– Я немного устала. Может, позже?

– Лучше сейчас.

Пин вздохнула, чувствуя, как сердце вновь охватывает странный мертвый холод. Месье все так же на нее не смотрел, еще больше развалившись на стоявшем возле овального стола стуле, так что она уже не сомневалась, что он преграждает ей дорогу. Несколько мгновений она слышала лишь собственное дыхание и шум механизмов корабля. Теоретически, если сейчас повернуться и пойти назад… но у нее возникло странное ощущение, что тогда механик вскочит и остановит ее, прежде чем она успеет добежать до дверей. Хотя она понятия не имела, с чего вдруг такое пришло ей в голову.

– Я тут подумал, – вдруг сказал Месье, – что этого все равно не избежать.

– Гм?

– Нет смысла тянуть, Вайз. На этом напастном прыгуне мы все обречены. Ты знаешь, что вся эта посудина держится лишь благодаря артефактам элохимов? Ты бы в такое поверила?

– Что, правда?

– Правда, – в бесстрастном голосе механика звучало странное спокойствие. – Тут все может накрыться словно карточный домик в любой момент. Уфф… – Он развел руками, впервые взглянув ей прямо в глаза. – Я не собираюсь тут долго торчать, Вайз. Это летающий гроб. Если что-то сгорит, могу починить. Напасть, я даже полреактора могу поменять, были бы запчасти! Но с этим элохимским говном мне ничего не поделать.

«Так вот, значит, в чем дело», – облегченно вздохнула Пинслип. Но Месье еще не закончил.