– Выпуск, Володя, скоро. А должностей внучатам так мы и не подобрали. Не просматриваются что-то на горизонте вакансии крутые, как повылазило им. Не забывай, дружище, что править балом нам недолго с тобой осталось.

– Да-а… – многозначительно протянул генерал Гаврилов и озабоченно головой покачал.

Наступила тишина, и чтобы отогнать её, тоску ненужную навевающую, хотел было генерал Иванов ритуал по новой закрутить, да телефон зазвонил и естественный ход событий нарушил. Взял трубку Иван Данилович и:

– Иванов! – сказал в неё недовольно, но, услышав знакомый голос начальника управления кадров Министерства обороны в улыбке расплылся.

– Должность, товарищ генерал, хорошая подошла – помощник военного атташе в спокойную африканскую страну. Да только вот одна. Так что, с другом своим сами решайте – кому. Через два месяца освободится вакансия.

– Спасибо, Николай Матвеевич! Мы решим сегодня же и сообщим вам, – ответил генерал Иванов и трубку положил на место.

– Что там? – спросил генерал Гаврилов.

– Да должность подходящая появилась для чад наших – помощник военного атташе в хорошую тёплую страну, но вот беда – одна только. Что будем делать-то?

Владимир Петрович коротко и ясно ответил:

– В орлянку я не буду с тобой играть и потому вакансию эту фартовую уступаю великодушно. И всё на этом.

– Мне не нужны подарки такие, – заартачился Иван Данилович, – я тебе должность также с удовольствием уступаю и не собираюсь делать хорошо себе, когда тебе плохо!

Так вот как быки упёрлись товарищи. Стали каждый на своём и ни с места. Препирались, препирались они, да и плюнули, пустили дело на самотёк. Мол, кому дадут, пусть и дают тому, только без их вмешательства.

Снял трубку телефонную генерал Иванов, набрал номер начальника управления кадров и так конкретно сказал:

– Извини, Николай Матвеич, но не пристало нам, друзьям боевым, делёжкою заниматься на старости лет. Тому отдайте, кто заслуживает больше, и всё на этом.

Повеселели генералы да вновь действо ритуальное повторили и после ещё раз несколько, потому что так уж заведено у них было: перед каждым приёмом воды огненной литургию крутить по новой.

II

И всё бы нормально получилось. И эта бы должностёнка не ушла, а там, глядишь, и другая бы подоспела. Сама бы жизнь, как положено, все точки расставила над «i». Только сбыться этому не суждено было.

А всё командующий – маршал этот досужий. Вздумалось ему по кабинетам замов своих поблудить да к генералу Иванову заглянуть, когда там генерал Гаврилов просто так околачивался. Зашёл маршал и чего-то так на стариков поглядел, как на генералов боевых не смотрят – очень жалобно и снисходительно как-то. Вроде не могущественные военачальники есть они, а обитатели богадельни тщедушные, готовые вот-вот преставиться.

Неладное почувствовали генералы и нутром своим ощутили всем, что меч Дамоклов отставки перед самыми носиками замаячил и вот-вот просвистит соловейчиком да умолкнет, про службы окончание известив, а внучата бедные, неприкаянными, так без места правильного и останутся!

Генерал Иванов не переживал здорово и к вечеру даже про посещение маршала позабыл.

А вот с генералом Гавриловым совершенно иначе обстояло дело. Приехав домой со службы, ощутил он беспокойство большое в душе, волнение. Усиливалось оно и в отвратительное состояние дискомфорта тянуло. Чтоб выйти из него, хотел было коньячку шлёпнуть генерал, да не желая старухе досаждать и лишний раз ворчание выслушивать её, передумал и вместо горячительного сильное снотворное принял.

Заснул Владимир Петрович мгновенно после того и часов до двух ночи как убитый проспал. Но потом сон нарушился ламинарный, резко превратившись в турбулентный кошмар. В полусонном сознании, как растревоженные пчёлы, зароились мысли, клубясь, и до самого утра совершенно покоя не дали. И вот, когда на рассвете почти вроде перестали беситься они и заснул генерал, так такой сон идиотский приснился да страшный, каких не видывал он за всю прежнюю жизнь свою…