На кухне творился настоящий хаос. Несмотря на то, что посетителей кафе в этот час можно было пересчитать по пальцам одной руки, Марта пекла сразу тысячу изделий одновременно.

–Сегодня особенный день,– она повернула ко мне раскрасневшееся лицо и улыбнулась.– Придётся хорошенько поработать. Помоги мне, вот кусочки теста, нужно положить начинку и завернуть их в трубочки.

–А почему сегодня особенный день?– я осторожно начала выполнять порученное задание, уверенная, что все испорчу.

–Сегодня приезжает хозяин, Глобалист,– Марта даже отвлеклась от готовки, а её глаза заискрились нежностью.– Нужно встретить как полагается.

–Расскажи мне о нем что-нибудь. Мы ещё незнакомы и мне как-то неловко.

–Вот познакомишься и все узнаешь,– вдруг женщина захохотала.– Ну как все… Только то, что он расскажет. А рассказывает он немного. Совсеееем немного. Я сейчас поняла, что не могу сказать о нем ничего, совсем-совсем! Но это хороший человек. Тебе он понравится.

– А я ему?– я улыбнулась. Интересно, Глобалист тоже мистическим образом уже знает меня?

– Кому ты можешь не понравиться, ну что ты говоришь!– Марта одарила меня тёплым мягким взглядом.– Давай-ка делай трубочки и не отвлекайся. Их все любят, расходятся в момент. Спрос!– и она снова засмеялась.

В восемь вечера, уставшая, я вышла из кафе и направилась к большому серо– коричневому дому старой постройки, в котором снимала комнату. В квартире кроме меня жили Анна и её сын Аксель, примерно мой ровесник. Парень был по уши погружён в мир кино, целыми днями смотрел фильмы и бегал по городу с видеокамерой, приглашая всех подряд сняться в его ленте о выборе и судьбе. Мне он пророчил главную роль, когда допишет сценарий, а то, что он пытался делать сейчас, в его представлении называлось "подготовка к творческому процессу". Сосед мне сразу понравился: такое чувство, будто его не затронула вся эта сверхъестественная атмосфера города, он занимался своим делом и не поддавался тревожности как я.

Несмотря на уродство самого дома, квартира, в которой я жила была довольно уютной. Анна редко выходила из своей комнаты: все по хозяйству делал Аксель, а я так мало проводила времени дома, что не успевала найти недостатки в соседях и своём жилье. В целом меня устраивала такая жизнь. Несмотря на напряженную работу в кафе, я отдыхала, по крайней мере мысленно. Повторяющиеся ежедневно действия могут стать настоящими ритуалами, медитацией, если вы устали от лавины впечатлений и ненужной информации.

В тот день Аксель был не в духе: его настигли сомнения в собственном таланте и перспективах.

–Вот ты работаешь в кафе, приносишь реальную пользу людям,– говорил он, наливая мне чай.– А я что? Даже если я стану режиссёром и буду снимать кино – кому это нужно?

–Искусство помогает нам гармоничнее взаимодействовать с собой и окружающим миром. Это способ поделиться опытом. И уж точно творчество величественнее подачи булочек и кофе,– я изо всех сил старалась сказать что-то умное и вдохновляющее, хотя мысленно была уже в кровати.

–Не знаю, может я просто неспособный. Сам себя убедил, что могу сделать что-то достойное. Иногда хочется просто быть проще и довольствоваться малым. Может, так правильно? Да как вообще понять, что правильно?

Он повернулся ко мне с выражением негодования на лице, будто это я его запутала в жизни. Я улыбнулась. В этот момент он был очень красив, как рассерженный греческий бог: его двухметровый рост, каштановые кудрявые волосы, откинутые назад, голубые глаза могли бы сводить женщин с ума, если бы он захотел. Но Аксель хотел только творить.