– Чья кровь?

– Не боись, не наша. На крови Бродыря Безродного замесил. За ней никто не придёт.

Ретиш испугался, что старший не позволит сразиться, а другого случая больше не представится:

– Умир, мы быстро, никто не узнает. Ну? Зудь ведь готов уже. А увидит его кто? Тогда и Благоже донесут. Дай мне сразить его! После изрубим остатки, бросим в ручей, и всё скроется.

Умир задумался, почесал пушок на щеках, оглянулся:

– Зыбиш с Тихушей бегут.

– Уж Тихуша не донесёт, – хохотнул Зрин.

– Не смейся над увечным, – проворчал Умир. – Ладно, только быстро. И Зыбиша сами уговаривайте, чтоб не донёс.

Зыбиш уже подбежал к ним. Увидав зудя, выронил корзину, закрыл глаза руками и завыл тоненько. Зрин ухватился за ивовый корень, вскарабкался по нему и выбрался из оврага. Подошёл к Зыбишу и оторвал руки от лица.

– Посмотри на меня! Если Ретиш одолеет зудя, то и с людоедами справится. А победит он, если ты прекратишь хныкать и отвлекать его. Не то зудь Ретиша раздавит. И смотри, чтоб никому, а то не станем защищать тебя, как чужаки ночью пожалуют. Понял меня?

Зыбиш всхлипнул и закивал.

Зрин улыбнулся, довольный. Повернулся к Ретишу:

– Спускайся.

Ретиш вытряхнул из-за пазухи хлеб с луковицей, положил их на лист лопуха. Спустился по ивовому корню в овраг, вынул топор, перехватил половчее и встал против зудя шагах в двадцати. Снизу тот казался ещё громаднее. Ростом с рослого мужчину, но шире и мощнее. Ещё эта трава… Как волосы! Да, это не безголовый зудь для пахоты. Этот разумный!

– Он меня видит? – крикнул Ретиш Зрину.

– Нет, он тебя чует. Готов? Сейчас оживёт.

– Подожди!

– Что, на попятный?

Ох, хорошо бы. Драться Ретишу уже не хотелось. Только как о том Зрину сказать? Он насмехаться станет, припомнит, что они с Зыбишем из одного чрева вышли. Ретиш упёрся пятками в землю. Крепче сжал топор.

– Я тебе не Зыбишь. Давай!

Зудь поднял ногу, закачался и сделал шаг. Бом! Со стен оврага посыпалась сухая глина. Бом-бом-бом! Сомнёт! Раздавит! Ретиш попятился.

– Ты биться будешь или бегать от него? – насмешничал Зрин.

Лучше бы подсказал, как с ним биться. Ретиш отступил ещё и угодил ногой в ручей. Тут же отскочил. Бом-бом! Совсем близко! Ретиш поднял топор, нацелил в широкую глиняную грудь. Кинулся к зудю, но ударить не успел, тот махнул ручищей и отшвырнул Ретиша в стену.

В голове загудело, живот свело так, что не вдохнуть, колени дрожали, из носа капала кровь. Ретиш подобрал топор, кое-как выпрямился. Зудь медленно разворачивался. Надо спрятаться и хотя бы отдышаться. Совсем рядом в стене темнела узкая промоина от ручья. Туда зудю не пролезть. Ретиш ввалился в щель и протиснулся подальше.

Загремели тяжёлые шаги, всё ближе и ближе. Просвет закрыла тень, и к Ретишу, слепо шаря по сторонам, потянулась глиняная рука. Он вжался в дальний угол расселины. На спину и плечи потекла студёная вода ручья. Толстые пальцы зудя ощупывали стены. Ещё немного – и найдёт, схватит. Ретиш поднял топор. Руки тряслись. «Это от холода, от холода», – шептал он. Лапища легла на выступающий гладкий камень, задержалась на нём. Сейчас! Топор рухнул на запястье, прошёл сквозь глину и звонко ударил о камень. Бездвижная кисть упала в ручей, обдав Ретиша брызгами. Зудь вытянул культю.

По противоположной стене поползла вторая рука. Ретиш приготовился, поднял топор. На этот раз поторопился и отсёк только пальцы. Зудь отдёрнул руку, постоял у щели, будто думал, как быть дальше, а потом стал культями раскапывать проход пошире. Вот уже морда с перекошенным ртом влезла в щель. Ретиш заметался. Посмешище, а не воин, сам себя в ловушку загнал.