Девушка замерла, услышав усталое ржание лошади, и только тогда вернулась к реальности.

– Почему мы остановились? – Блайт окликнула кучера, и волосы у нее на затылке встали дыбом. Ответа не последовало.

Разомкнув дрожащие руки, она наклонилась, чтобы выглянуть в окно.

Для кого-то окружавшие ее деревья ничем не отличались от других деревьев в любом лесу. Но Блайт провела все свое детство среди них и с первого взгляда поняла, куда ее привезла карета – в рощу за Торн-Гров.

В лес, где располагался сад ее матери.

Внезапно напряжение в теле спало. Блайт вышла из кареты, не обращая внимания на нити судьбы, которые вились вокруг нее, направляясь сквозь продуваемые ветром деревья, которые склонялись, словно приветствуя своего забытого повелителя. Их красота проявлялась в жадности, когда они поглощали каждую каплю тепла и солнечного света, не оставляя ничего, кроме темноты и пронизывающего холода, проникавшего сквозь ее тапочки. Блайт ежилась от холода, с каждым шагом все больше удивляясь, почему Арис отправил ее именно сюда. Прошло несколько минут, прежде чем она перестала высматривать его за каждым деревом, уверенная в душе, что он собирается выскочить и застать ее врасплох, только чтобы посмеяться над своей жестокой шуткой. Но чем дальше она углублялась в лес, тем больше убеждалась, что Ариса нигде нет.

Блайт не посещала сад своей матери с тех пор, как та заболела. Она тоже была слишком больна, чтобы спорить, когда отец принял решение изолировать ее, а оправившись от отравления, не чувствовала себя готовой к этому. Потом случился пожар, и Блайт было невыносимо видеть, как любимое место ее матери превращается в пепел.

Даже в суровую зиму сад производил впечатление. Лилиан надевала свое самое теплое пальто и отправлялась сюда на прогулку каждый день после обеда, чтобы проверить, как поживают морозник и анютины глазки в ожидании весны. Однажды Элайджа спросил, почему Лилиан не разрешает ему послать вместо себя кого-то из слуг. Но женщина не верила, что кто-то из них сможет должным образом ухаживать за садом. Не так, как она.

Большую часть юности Блайт проводила рядом с мамой, с удовольствием наблюдая, как из крошечных росточков вырастают великолепные цветы. Однако по мере того, как Блайт становилась старше, ее визиты становились все более редкими, поскольку она отвлекалась на чаепития, уроки или книги, которые, как оказалось, гораздо уютнее читать дома, у камина.

Мягко шагая, чтобы не нарушать тишину сада, девушка обошла его по краям, на цыпочках переступая через обуглившийся кустарник, и направилась туда, где на краю пруда находилась могила матери. Надгробие недавно почистили, но даже это не помогло скрыть следы пожара. Оно было хрупким, один угол треснул и осыпался, а другая часть выцвела, из-за чего надпись читалась с трудом. Земля тоже поглощала плиту, мох поднимался по камням. Но это была всего лишь природа, и Блайт подумала, что мама была бы не против. Ей, вероятно, понравилась бы мысль о том, что ее тело и надгробие принимает земля, которую она так любила.

Блайт прижала ладонь к камню, чувствуя, как глаза защипало от горячих слез, и провела пальцами по выгравированному имени Лилиан.

– Привет. – Блайт проговорила это едва слышно, опускаясь рядом с могилой. – Прости, что так долго не навещала, но держу пари, ты никогда не думала, что я выйду замуж, не так ли? – Улыбка Блайт была слабой, когда она прислонилась головой к камню, прислушиваясь к ответу, который никогда не получит.

Чего бы она только не отдала, чтобы вернуться в прошлое. Забыть обо всем, что когда-то казалось ей таким важным, и присоединиться к матери в ее прогулках по саду. Блайт перевернула бы весь мир, чтобы еще раз встретиться с Лилиан среди этих деревьев.