– Инквизиции и так дел хватает, – терпеливо ответил Кобальт. – На весь город у нас всего полсотни паладинов, если не меньше. А ведь им тоже хоть иногда надо отдыхать и уделять внимание семьям.

Тэйра осталась довольна полученными сведениями. Она продолжала делать иллюстрации для журнала, хотя ее мысли витали далеко. Выходило, что работа в департаменте расследований – это не такой уж риск. Иной раз на улицах подстерегала гораздо большая опасность. В городе при свете солнца девушке не раз доводилось дефилировать мимо мужчин, облаченных в свободные белые туники. И как бы ей при этом ни хотелось развернуться и броситься прочь, она была вынуждена делать безразличный вид. До сих пор Тэйре это как-то сходило с рук, ведь все инквизиторы были мужчинами и вряд ли до конца понимали глубину женского коварства. Иной раз, чтобы выжить, воспитаннице приюта приходилось изображать простушку и скромницу, хотя наличие темной половины давно избавило ее от чрезмерной наивности. Однако и не сделало настолько злой и циничной, чтобы избавить от угрызений совести при постоянном вынужденном вранье.

– Тэйра, ты не можешь всерьез думать о том, чтобы после нас работать с трупами, – чуть ли не с оскорбленным видом произнесла блондинка, сбив образницу с мысли.

– Да-да, – подала голос «кикимора». – Это будет ужасно тяжело и страшно.

Тяжело? Тэйра считала совершенно по-другому. Уж тела, по крайней мере, молчат, не меняют позу, когда не надо, не советуют капризным голоском, как их лучше запечатлеть!

Часам к восьми вечера у образницы не осталось под рукой ни одного чистого листа, хотя Кобальт вопреки обещанию поднес еще пару пачек бумаги, которые не смог захватить сразу. Голова разболелась от суеты, спешки и постоянной трескотни девушек-моделей. Хотелось быстрее добраться до дома, упасть на кровать и уснуть. Но Тэйра понимала, что не стоит этого делать, ей нельзя потакать своим желаниям. Она привыкла подгадывать так, чтобы темной половине доставалось уставшее тело, чтобы бесовка вынуждена была отдыхать, а не искать ночью развлечений и жертв. Таким образом девушка успокаивала свою совесть, хотя в то же время подобные меры отдаляли миг освобождения. Это было сумасшествие – мучить себя, продлевать страдания ради того, чтобы достигнуть цели как можно позже. Однако Тэйра не могла иначе. Каждое убийство тяжелым бременем ложилось на душу, а она хотела еще хоть немного пожить без неподъемного гнета, оставаясь человеком.

– Заходи, как надумаешь, – сказал заместитель Лары, когда образница сдавала ему объемную пачку последних иллюстраций для журнала. – Больше, чем здесь, работать явно не придется. Если бы я мог, сам бы пошел к сыскарям.

Девушка устало кивнула и бросила взгляд за окно – на улицу, постепенно погружающуюся в сумерки.

– Переехала бы ты поближе к центру, – проворчал мужчина, тоже заметивший, что солнце садится. – Как дойдешь, запри дом получше и проверь все защитные амулеты, а то кузина по секрету мне шепнула, что в последнее время случилось несколько нападений одержимых.

– Спасибо за заботу, – криво усмехнулась Тэйра, но не стала говорить, что у нее амулетов отродясь не водилось. Зачем они ей? Запирать дом от самой себя?

Она попрощалась и почти без сожаления в последний раз прошла к выходу привычным маршрутом по знакомому до мелочей коридору. На улицах все еще было довольно многолюдно, хотя детей и подростков в толпе почти не наблюдалось. В основном по тротуарам прогуливались зрелые мужчины и женщины – дышали воздухом перед сном.

Тэйра шла, бездумно рассматривая знакомые фасады крепких каменных домов. Детали, которые уже не мог различить взгляд, тут же дорисовывало воображение.