– Тарабарщина… – непроизвольно прошептала я.

Цыганка не расслышала. Возможно, моя реплика была ей просто неинтересна.

– Если бы все понимали… – продолжила она.– Вот что, красавица, знаю только – судьба это не начало и конец, а между ними неизбежность. Пойми, судьба это то, что хочешь ты. Хочешь радости – радуешься, а если слёз хочешь- плачешь.

И запомни, девочка, две линии – два времени. В одном ты одна, в другом другая. Можешь быть такой, какой можешь, а можешь, какой хочешь. Я так, думаю, каждому это дано. Свыше дано. Только не на каждой руке, как на твоей, четко прописано. От человека всё зависит.

Вспомни об этом, когда в жизни твоей тучи соберутся, и небо с овчинку покажется. Взгляни на ладошку. Вот они – линии-времена. И сверни, непременно сверни. Спросишь куда свернуть-то? Тут только душа подскажет. Не зря же дано….

– — – — – — – — – — – — – — —

Юность. Гораздо позже приходит понимание, насколько она прекрасна, безмятежна и светла! Давно забылся Олькин кошмар, улетучился как мимолетный сон… А вместе с ним, казалось, канула в Лету встреча со странной цыганкой на берегу… Я ни разу не вспомнила о ней, посчитав обычным приключением, не более.

И кто бы мог подумать что, спустя много лет мне всё же придётся воскресить в памяти этот летний день, табор у реки, старую Зару, её цепкую руку, раскрывшую мою ладонь и слова «дано» и «вспомни».

Дано?.. Что? Кем и когда? А ещё- для чего?

Вспомнила я цыганку, не могла не вспомнить… А с ней и Ольку, облокотившуюся на подоконник по другую сторону окна…

Вспомнила лишь потому, что в мире не стало тебя…

Твой последний вздох. Он остановил течение времени, оставив меня наедине с собой. Я не сумела смириться со случившимся, вернее, не пожелала.

Где бы я ни была, куда бы ни заносила меня судьба – чувствовала – ты где-то рядом. Мои глаза в пустом пространстве ловили твой ускользающий взгляд. Слова – ты слышал каждое из них. Новое платье- ты любовался мной, не отводя восхищенного взгляда. Духи- и опять же ты и только ты вдыхал их аромат.

Казалось, стоило всего лишь протянуть руку…

Я так и делала, но рука протыкала пустоту…

Порой ловила себя на мысли, что одержима тобой и, как ни странно, мне это нравилось… Одержимость сродни болезненному наслаждению, что приходит вслед за потерей, захватывая душу в свой беспощадный плен.

А иногда я пыталась бежать от тебя. Изобретала способы отвлечься, рассеять тоску и наваждения воспаленного рассудка. Книги, развлечения, мужчины… Ты, я видела это даже во сне, преграждал им путь, заставляя меня думать только о нас с тобой.

Случалось, отвлекусь, забудусь на мгновение. Твой образ начинает таять. Чувствую: исчезаешь… И тотчас меня охватывает паническое одиночество. Стоит мысленно позвать тебя, и мы опять одно целое. Мне хватало мгновений этой зыбкой близости, чтобы встретить следующий день. А за ним ещё один… И так год за годом…

Кто из нас кого не отпускал? Впоследствии поняла, что невозможно изъять часть целого. Ведь ты больше я, чем я сама…

Жизнь сумела разлучить нас, смерть же держала до сих пор рядом. Слишком рядом, так, как, кажется, мы не были близки никогда.

Близость и одиночество… В моем сердце они сосуществовали бок о бок.

Как часто, уносясь на крыльях мечты, я представляла себя в нужное время в нужном месте и успевала предотвратить твой последний шаг на земле. Почти физически ощущала, как моя рука хватает твою. Доля секунды- и мне удаётся выдернуть тебя из тисков неизбежности. А потом приходила боль: то сон обольстил несбыточной надеждой или мечта улетела восвояси, унося за собой виртуальный образ в несуществующем пространстве, созданном моим воображением.