Он сделал полшага в сторону лифтополя, и ощущение пустоты внутри усилилось. Ноздри уловили густой аромат благовоний – такой едкий, что он перебивал даже довлеющий по всему космопорту запах озона и машинного масла.

Несмотря на подготовку и бережно взращенный агностицизм, Орн почувствовал благоговейную дрожь. Амель источал ауру магии, которая бросала вызов неверию.

«Это просто пси», – сказал себе Орн.

Звуки пения и причитаний поднимались из глубины лабиринта, словно акустический туман. В памяти замелькали обрывки картин из детства на Чаргоне: религиозные процессии на светлые праздники… образ Махмуда, огненным взглядом взиравшего с киблы… звон азана на главной площади в День Баирама – «Не допусти богохульства, не остави богохульника в живых…»

Орн тряхнул головой и подумал: «Сейчас самое подходящее время, чтобы стать набожным и склониться перед Уллуа, межзвездным скитальцем Эирбов».

Корни его страха уходили очень глубоко. Он потуже затянул пояс и решительно шагнул в лифтополе. Ощущение опасности не пропало, но и не усилилось.

Мягкое как пух касание лифтополя спустило его на землю и выплюнуло возле крытой галереи. Внизу было жарче, чем на трапе. Орн вытер влагу со лба. В узкой тени перехода жалась кучка одетых в белое жрецов и учеников в бирюзовых тогах. Орн направился к ним, но они начали расходиться парами – по жрецу вместе с каждым учеником.

Только один священнослужитель остался на месте – высокий, плотно сбитый, такой тяжелый на вид, что казалось, земля должна содрогаться, когда он по ней ходит. «Может, он тоже с Чаргона?» – подумал Орн. У жреца была бритая голова, лицо усеивали глубокие следы царапин. Из-под нависающих седых бровей смотрели суровые темные глаза.

– Ты Орн? – грохнул жрец.

Орн шагнул под покров галереи.

– Да.

В тени было видно, что кожа у жреца маслянисто-желтая.

– Я – Бакриш, – сказал он, уперев увесистые ладони в бока, и прожег Орна взглядом. – Ты пропустил церемонию очищения.

– Мне сказали, можно не торопиться.

– Так ты из этих, значит?

Что-то в его плотной фигуре и угрюмом лице напомнило Орну маракского сержанта-инструктора из КИ. Воспоминание помогло прийти в себя и даже улыбнуться.

– Что смешного? – требовательно спросил Бакриш.

– На этом смиренном лице отражается радость предстать перед вами здесь, на Амеле, – сказал Орн.

– Вот как?

– В каком смысле «из этих»? – спросил Орн.

– Один из этих талантов, которые являются на Амель обрести равновесие, – сказал Бакриш. – Только и всего. Пойдем. – С этими словами он развернулся и зашагал вдаль по крытому переходу, даже не оглянувшись, чтобы проверить, следует ли Орн за ним.

– Равновесие? – удивился Орн.

И, поспешив за Бакришем, обнаружил, что ему приходится едва ли не бежать вприпрыжку, чтобы не отставать от него.

«Ни подвижных дорожек, ни перескоков, – подумал Орн. – Примитивная планета».

Крытая галерея, словно длинный клюв, торчала в стене невысокого здания без окон, построенного из серого пластита. Двойные парадные двери вели в полутемный коридор, где Орна окатило прохладным воздухом. Он заметил, однако, что двери приходилось открывать вручную и одна из них скрипела. Шаги эхом разносились по коридору.

Бакриш провел его мимо двух рядов узких келий без дверей. В некоторых обнаружились бормочущие фигуры, другие были набиты диковинным оборудованием, третьи пустовали. В конце коридора их встретила еще одна дверь – она вела в комнату, в которой как раз хватало места для небольшого письменного стола и двух стульев. Комнату наполнял розовый свет из скрытых эксайтоламп. В воздухе стоял запах плесени. Бакриш втиснулся на сиденье за столом и жестом велел Орну занять второй стул.