– Я тоже, – буркнул Орн и покачал головой. – Господи! Почему иногда все так жутко сложно!

Диана моргнула.

– Лью… я тебе… не нравлюсь?

Он решил игнорировать шпионящий за ними передатчик и говорить честно.

– Нравишься? Я в тебя влюблен.

Она со вздохом прильнула к его плечу.

– Тогда в чем проблема? Ты не женат. Матушка уже проверила твое досье. – Диана лукаво улыбнулась и откинула голову, чтобы взглянуть ему в лицо. – Она у нас немножко ясновидящая.

К горлу Орна подступила кислая горечь. Паттерн был таким кристально ясным.

– Ди, – сказал он, – я убежал из дома, когда мне было семнадцать.

– Я знаю, милый. Матушка мне все про тебя рассказала.

– Ты не понимаешь. Мой отец умер до того, как я родился. Он был…

– Твоей матери, наверное, пришлось очень тяжело. Остаться одной с детьми… да еще и с младенцем на подходе.

– Они давно этого ожидали, – сказал Орн. – У отца была болезнь Броуча. Диагностировали слишком поздно. Она уже добралась до центральной нервной системы.

– Какой ужас, – выдохнула Диана. – Значит, они тебя, конечно, планировали… в смысле, планировали родить сына.

Орн вдруг почувствовал себя рыбой, вытащенной из воды. Он попытался уцепиться за мысль, которая бултыхалась где-то совсем рядом, и наконец схватил ее, но она продолжала вырываться из рук.

– Отец был членом Ассамблеи от Чаргона, – прошептал он, словно грезя наяву. В его тихом голосе звучало потрясение. – Как только я научился говорить, матушка начала готовить меня к тому, чтобы я занял его место в жизни общества.

– И ты взбунтовался против всего этого контроля и планирования, – сказала Диана.

– Это было невыносимо! Я сбежал при первой же возможности. Нынешний депутат от Чаргона – муж одной из моих сестер. Надеюсь, ему нравится!

– Мадди, – сказала Диана.

Орн вспомнил, что Стетсон рассказывал о зашифрованной коммуникации между Дианой и Мадди. От этой мысли его обдало холодом.

– Ты знакома с Мадди? – спросил он.

– Очень хорошо. Лью, что с тобой?

– Это все политика. Ты ожидаешь, что я буду играть в ту же игру по твоим правилам. Карабкаться наверх, выбиваться из сил, цепляясь когтями.

– Через двадцать четыре часа все это, возможно, уже не понадобится, – сказала она.

Внезапно Орн уловил шипение сигнала в шейном передатчике, но, кто бы их ни прослушивал, голоса он не подал.

– А что будет… через двадцать четыре часа? – спросил он.

– Выборы, дурачок. Лью, ты очень странно себя ведешь. Тебе точно не нездоровится? – Она положила ладонь ему на лоб. – Может, нам лучше…

– Минутку, – сказал Орн, снял ее руку со своего лба и задержал в своей. – Насчет нас…

Она сжала его ладонь.

Орн сглотнул.

Диана отняла руку, коснулась его щеки.

– Думаю, мои родители уже подозревают. Любовь с первого взгляда – это у нас в крови. – Она с нежностью вгляделась в его лицо. – Кажется, температуры у тебя нет, но, пожалуй, нам лучше…

– Вот ведь придурок, – пробормотал Орн. – Только сейчас догадался, что я натиец!

В ее взгляде появилось изумление.

– Только сейчас догадался?

– Я знал… – сказал он. – Знал и не хотел этого знать. Когда признаешься себе в чем-то… приходится с этим смириться.

– Лью, я тебя не понимаю, – сказала она.

Передатчик Орна хрипло охнул и тут же снова умолк.

– У наших семей идентичные паттерны поведения. Вплоть до организации дома, во имя всего святого! Вот же она, разгадка. Ну я и придурок! – Он щелкнул пальцами. – «Голова»! Полли! За всем этим стоит твоя мать!

– Но, милый… конечно. Она… Я думала, ты…

– Вези-ка меня обратно к ней, и поскорее, – сказал Орн. Он коснулся кнопки на шее, но его прервал голос Стетсона.

– Отличная работа, Лью! Мы высылаем шоковый спецотряд. Нельзя рисковать…