- Постой, мне понадобиться твоя помощь, - и уже посмотрев на купцов, потребовала. - Мне нужно больше воды. Кипятите её, немного остужайте и приносите сюда постоянно. - И уже не обращая на них внимания, принялась разрезать повязки. В некоторых местах они уже присохли к ране, и Илан помогал мне отдирать их. Обнажив рану на руке, я тут же принялась обрабатывать её, наказав Илану действовать дальше, освобождая другие. Тщательно промыла её, чуть исцеляющей магии (нельзя исцелять пораженные участки, иначе зараза так и останется в организме), и посыпала обеззараживающие травы на открытую рану. Уже приступая к следующей ране, я заметила, что Гвен все ещё не ушел. - О, хорошо, что вы ещё не ушли, - я привстала и отдала ему маленький мешочек с укрепляющим сбором. - Две щепотки на большую кружку воды нужно заварить в кипящей воде, минут на пять. - И принялась за другую рану на боку. Исцеляющей магии я здесь вбухала побольше, все-таки надо было восстановить печень, и травы (измельченная медуница с подорожником) намного больше высыпала. Рана на бедре, по сравнению с предыдущими двумя, была уже не так страшна. Вскоре принесли ещё воды, а Гвен, отдав отвар, так и остался стоять у полога. Он с таким болезненным интересом присматривался к раненному, что у меня невольно вырвалось: - Кто он вам?

- Сын, - кратко сказал он.

Я кивнула и не стала его выгонять, хотя терпеть не могла, когда кто-то наблюдал за моей работой. Натерпелась уже от Алестии, которая вечно стояла над душой. И ведь она-то знала, что я - Истинный Целитель (это определение дал мне магистр Теодор), а, следовательно, исцеляющая магия у меня в несколько раз сильнее её. Напоив раненого (Илан аккуратно поддерживал его за плечи), я принялась за мелкие раны на руках и ногах (раненый лежал в одной набедренной повязки). Как следует промыла их и сразу исцелила. Пусть и там были следы заразы, но вроде вода смыла её. Вновь посмотрела истинным взглядом, искорка жизни разгорелась сильнее, да и заразы меньше стало возле ран. Но лихорадка не отступала и даже усилилась. Воин начал метаться на жестком ложе и бредить. Я попросила Илана удерживать раненного.

- Т-ш-ш, тише, тише, - шептала я, вновь начиная промывать рану на плече. Снова чуть подлатала магией и посыпала травами. Эх, надеюсь, моих запасов хватит. Не будем забывать, что есть ещё раненные. - Гвен, а знахарки не давали никакого обеззараживающего сбора? - спросила я, приступая к ране на боку.

- Не помню... Могу принести все травы, что они дали.

- Хорошо, неси, и завари ещё сбор, - я кивнула на уже знакомый мешочек. - Постой, а как зовут твоего сына?

- Санидел. - уже уходя, произнес Гвен.

- Санидел, давай, держись, воин. Не зря же я на тебя столько сил трачу, - шептала я, промывая вновь и вновь раны. Когда я его поила отваром во второй раз, раненый открыл затуманенные болью глаза.

- Кто ты? - прошептал он.

- Тесса, знахарка, - с мягкой улыбкой сказала я.

- Слишком молодая, чтобы быть знахаркой, - прошептал он, закрывая глаза. «И этот туда же?!» - со вздохом подумала я. Через минуту сон опять сморил его. А я протянула Гвену другой сбор, что нашла в травах, которые - преподнесли купцам знахарки: кровеостанавливающий. Обнаружив в их запасах и обеззараживающие травы, я обрадовалась. Вручив медуницу и подорожник Малику, я наказала мелко порезать их.

До рассвета я занималась Санни уже при первых лучах солнца я окончательно исцелила рану на боку (остальные чуть раньше). И обессилено опустилась на дно повозки, вытягивая занемевшие ноги. Сейчас, пару минут, и пойду к остальным раненным. На прощание взглянув на Санидела, я отметила уже естественный цвет лица, щеки даже немного разрумянились. Сейчас ему нужен только отдых. Истинный взгляд тоже подтверждал почти полное исцеление, остатки заразы все ещё были в крови, но они должны сами исчезнуть.