– Пешком? Честно?

– Да, – уверенно ответил он. – Я люблю тебя! И я сильно скучаю!

– Я тоже скучаю, – пробубнила я, снова заливаясь слезами.

– Не плачь, пожалуйста. Ты даже представить себе не можешь, как разрывается моя душа, когда ты плачешь…

– Скажи, Пойраз… А почему ты сразу мне всё не рассказал? Во-первых, мы выступали и нормально зарабатывали. Во-вторых, у меня после отельного сезона деньги оставались. Ты прекрасно об этом знал.

– Знал, – вздохнул парень. – Но, видимо, ты плохо меня знаешь, если думаешь, что я смог бы взять у тебя деньги.

– Надо было мне рассказать! Я бы не ломала голову в поисках причин! Не накручивала бы себя! Мы бы нашли выход…

– Я не мог… Меня воспитали с уверенностью в том, что мужчина не может быть слабым. Мужчина должен защищать и оберегать женщину, должен её кормить и одевать. А я… Я себя-то накормить не мог… – Пойраз шумно вдохнул и выпустил воздух из лёгких. – Думаешь, легко в таком признаваться? Легко сказать своей любимой, что ты слабак?

Мне отчаянно захотелось разбежаться, запрыгнуть на Пойраза и сжать его руками и ногами. Все чувства, которые я искусно подавляла, враз вырвались из тёмных уголков души, лишив меня контроля над ситуацией. Я хлюпала и шмыгала носом, размазывая соль по щекам, а сердце в груди улыбалось.

– Сможешь ли ты меня простить? – вновь нарушил молчание Пойраз.

– Я простила тебя ещё полчаса назад. Когда ответила на звонок.

Дальше мы говорили так, словно не было этого месяца расставания. Словно не было слёз, грусти и сомнений. Мы снова смеялись и обсуждали отель, рассказывали друг другу, чем занимались и чем планируем заниматься, делились новостями.

– Сашья, ты ведь приедешь в этом сезоне, да? – вдруг спросил Пойраз.

– До сегодняшнего дня я не собиралась. Но теперь у меня появилась причина.

«Если вы любите, а вас нет – отпустите. Если вас любят, а вы нет – оцените и присмотритесь. Если любовь взаимна – боритесь». (Ошо)

Холодное солнце время от времени подмигивало по-весеннему ярко. То ли на самом деле, то ли мне казалось, но весна неумолимо приближалась, притягивая за собой лето. Нет, на улице не стало теплее. Февральские ветры всё ещё несли вьюгу и промозглый уральский холод. Весну чувствовало сердце, в котором снова зажёгся огонёк надежды.

Я вновь влилась в привычную жизнь с семейными посиделками на кухне, прогулками с подругами и тренировками. Снова стала частью чего-то большого, душевного. И даже начала привыкать к размеренному течению времени в родном Магнитогорске. Но кое-что всё-таки изменилось.

После девяти месяцев, проведённых под турецким солнцем, я стала иначе смотреть на многие вещи. Те проблемы, которые когда-то волновали до глубины души, теперь превратились в мелкие пылинки. Это как деревья. Когда ты маленький – они кажутся тебе устрашающими лесными великанами, но потом ты вырастаешь, и деревья становятся самыми обычными. Я тоже как будто выросла. Словно стала видеть деревья по-другому. Мой мир расширился до размеров целой планеты. И если ещё год назад я и представить не могла, что окажусь так далеко от дома, заведу друзей из разных стран и даже начну встречаться с парнем, который не говорит по-русски, то теперь всё это стало моей реальностью. Теперь я стала совсем другой Сашей Филатовой.

Телом я находилась в России, а душой была уже наполовину в Турции. Пойраз звонил мне по десять раз в день, Марина делилась планами на будущий сезон, Виолетта рассказывала, как сильно ждёт заветного билета на самолёт. Мы постоянно оставались на связи, несмотря на расстояния в тысячи километров и разные часовые пояса. Все, кроме Насти.