Словно это ты – Бог, тысячи мертвых глаз смотрят на тебя.

Где-то внутри меня так и не дойдя до горла застрял напененный страхом и ужасом крик. Он отчаянно рвался наружу, но остановился где-то внутри так и не выйдя наружу. Сон ушел, наполовину растворился в первых лучах утреннего солнца, пробивавшегося сквозь дыру в стене, которую мы почему-то называли окном, и слабо освещая мою крохотную комнатку. Она больше походила на грязную коморку, в которой должны храниться швабры вместо меня. Впрочем, они здесь и хранились, и если бы не моя кровать, под которой швабры и лежали, то зашедшему сюда могло показаться будто бы меня заперли здесь, как какое-нибудь дикое животное, желая скрыть от посторонних глаз. Наверное, сейчас, перепугавшись своего сна, именно на такое, в смысле дикое, животное я и был похож. Выпученные глаза и грязные спутанные ото сна волосы, которые давно уже была пора подстричь. Прибавьте ко всему немного опухшее лицо, и вы действительно задумаетесь над тем не покинул ли меня разум, не дикий ли я… Маленький крысеныш в своей уютной норке. Напуганный и голодный.

Но не опасный, как вам могло показаться. И уж тем более не дикий. Просто не успел еще осознать, что все мертвецы остались во сне, а река так далеко, что я, возможно, больше никогда ее не увижу. Конечно, может быть когда-нибудь я поведу туда своего сына, чтобы рассказать малышу краткую лишенную всяких деталей историю наших Богов, вот только шанс этого довольно маловероятен, чтобы так далеко заглядывать в свое будущее, которого у меня могло и не быть. Люди часто умирают. Убийства, самоубийство, часто массовые, несчастные случаи, голод и конечно же болезни. Жертвами эпидемий ежегодно становятся сотни людей. Не смотря на свой довольно малый возраст, я прекрасно понимаю, что с легкостью могу оказаться одним из тех счастливчиков, подхвативших пневмонию или туберкулез, либо случайно в темном переулке получить в горло нож. Такое сплошь и рядом. На прошлой неделе наша улица похоронила целую семью, отравившеюся какими-то грибами. Шесть человек закопали в одной яме. Всем и на живых-то людей плевать, а на мертвецов и подавно.

Я мог бы занавесить эту дыру, что обзывалась окном, и еще немного вздремнуть или просто поваляться. Потянуть бессмысленное время бессмысленного дня, но если я на эту дыру натяну какую-нибудь тряпку, то здесь станет слишком темно. Я не люблю, когда день или утро превращаются в ночь. Здесь и так слишком тускло. Так что лучше перестать откладывать начало этого длинного дня и начать его с безвкусного завтрака, что ждет меня на кухне. За стеной в темноте, скрывшись от утреннего солнышка, мать уже ждала меня, накрыв на стол.

– Уже проснулся? – она знает, что я не люблю вставать равно.

Каждый без исключения день передо мной на трехногий стол ставилась глиняная чаша, слегка треснувшая по середине. На завтрак – густая и серая масса, от которой у меня кишки сворачивались в узелочек. Даже не подозреваю из чего эта смесь сделана, да и знать собственно не особо сильно хотелось. Боюсь, что, если узнаю – аппетит у меня пропадет навсегда, а у меня и так с ним очень туго. Смесь из того, что отцу удалось найти за предыдущий день редка вызвала у меня восхищение, а если быть честным, то никогда. Весь фокус состоял в том, чтобы проглотить эту, с позволения сказать, кашу как можно быстрее, а желательно и вовсе одним глотком. Есть все же хочется, так что выбирать не приходится. Горячим есть это практически невозможно, а холодным еда напоминала мне… глину. Да, именно глину. Думаю, это действительно хорошее сравнение. Лучшее. Делаешь несколько больших глотков, чтобы желудок не успел понять, что в него вливают, и живешь себе припеваючи почти до самого обеда. Хотя без моральной и физической подготовки любой все равно выплюнул бы всю эту кашу назад, обратно на стол. К счастью, к такому завтраку я уже привык. Иначе каждое утро меня бы ждала хорошая взбучка от матери или, того хуже, отца, которого в это утро за столом не было. Тоже вполне привычное явление. Наверное, пораньше ушел на болото, чтобы добыть на завтра еду. Такую же безвкусную, такую же серую, как и сегодня. Или бухать. Встать пораньше для него почти достижение, как и для меня.