Поздно вечером Глеб долго не мог заснуть. Он повернул к себе стоящую на столике фотографию Барбары и долго смотрел на неё. Память снова вернула его в тот злополучный день. Они стояли вдвоём на склоне горы. Барбара была в красном комбинезоне без шапочки. Её золотые волосы рассыпались по плечам. Она щурилась от яркого солнца, и в её пушистых ресницах запутались пушинки снега. Он, весёлый и бодрый, оттолкнулся палками от снега и с криком: «Смотри, как это делают профессионалы!» – ринулся вниз. В самом низу он развернулся на полном ходу и, остановившись, помахал ей рукой. Она тоже помахала ему в ответ. Внезапно, он ощутил, что гора, покрытая снегом, задрожала у него под ногами. Он услышал нарастающий рокот и с ужасом увидел, что снежная шапка, лежащая на вершине горы, потревоженная земными толчками, с нарастающей скоростью несётся вниз. Он закричал, замахал руками, показывая Барбаре на то, что происходило у неё за спиной, она обернулась, затем с силой оттолкнулась несколько раз палками и понеслась по заснеженному склону… Лавина настигла её на середине пути и увлекла дальше, вниз. Несколько раз, в толще снега мелькнул красный комбинезон и затем пропал в глубине снежного вала. Глеб с ужасом смотрел на происходящее не в силах сдвинуться с места. Затем лавина, повинуясь горному рельефу, свернула в сторону, лишь своим краем сбив Глеба с ног и засыпав его снегом. Он с трудом выбрался наружу и, проваливаясь по пояс в снег, пополз вверх по склону…

– Только бы с ней было всё хорошо, – бесконечно шептал он, как будто повторяя слова молитвы.

Спасатели извлекли тело Барбары из-под лавины только на следующие сутки…

Глеб лежал в кровати и долго разговаривал с фотографией Барбары, рассказывая ей о разговоре с Бобом, о назначении его штурманом на звездолёт и о предстоящем полёте. Он часто это делал. Он почти физически ощущал близость Барбары. Ощущал её незримое присутствие рядом с собой. И уже когда он почти засыпал, ему вдруг, неожиданно, вспомнилась Ольга. Последней мыслью Глеба перед тем, как заснуть, было:

– А взгляд у неё, как у Барбары. Такой же внимательный и нежный.

Боб Харрис и Кети лежали, обнявшись, на широкой кровати в новом доме Боба. Боб гладил рассыпавшиеся по плечам светлые локоны Кети. Целовал её пушистые ресницы, прикрывшие её большие карие глаза, а Кетти блаженно улыбалась и лишь временами, поймав его руку своими руками, целовала её. Лёгкий морской бриз колыхал воздушные занавески. В открытые окна доносился шум прибоя и шелест пальм.

– Кети! Что ты делала без меня все эти годы? – спросил Боб, с любовью и нежностью глядя на неё.

– Ждала тебя, милый! – ответила она, открыв глаза.

– На что ты надеялась? Я ведь был осуждён на «пожизненное».

– Я всегда знала, что когда-нибудь ты выйдешь на свободу и я смогу вот так, крепко-крепко, обнять тебя, – ответила Кети. Она замолчала. Ей вспомнились и косые взгляды, и откровенные упрёки близких людей. Многие подруги попросту отвернулись от неё. Даже на работе, где все, как ей казалось, любили её, она чувствовала осуждающие взгляды людей, словно буравящие ей спину.

– Зачем ты обрекаешь себя на одиночество? – говорила ей мать. – Он осуждён на пожизненное заключение! Он убийца! Кто он тебе?

– Я люблю его, мама! – отвечала ей Кети. – И я знаю, когда-нибудь мы всё равно будем вместе! Ты ведь сама продолжаешь любить папу, хотя его уже десять лет и нет с нами.

– С твоим отцом мы прожили пятнадцать лет! А вы были знакомы с ним всего два месяца!

Потом, мать замолкала, думая про себя: «Пройдёт время, и она забудет про него. Что может понимать в чувствах двадцатилетняя девчонка!?» Но проходил год за годом, а Кети по-прежнему продолжала ждать Боба и надеяться на встречу с ним. Она множество раз отправляла прошения, но свидания всё не давали. Через некоторое время мать смирилась. В конце концов её Кети была рядом с ней, а более внимательную и любящую дочь ещё нужно было поискать! «Будь что будет», – решила она.