Вета послушно нырнула в объемный холодильник.

– О, молоко и яйца есть. Будете блинчики? Э… будешь?

– Буду, если получатся.

– А почему не получатся? Ты мне только с этой космической плитой помоги разобраться.

Когда через пятнадцать минут Грозный подошел к кухне, его встретил двойной хохот. Он с любопытством подошел ближе и перед глазами возникла феерическая картина: у плиты в малиновых шортах и белой майке орудовала сковородой Веснушка, а помощник, закатав рукава, объедался блинами, которые по-барски макал то в сметану, то в варенье. Едва не закатывая от удовольствия глаза.

Глядя на аппетит Кости, Иван невольно втянул носом воздух, наслаждаясь ароматом выпечки. Непривычно. Кухня в особняке была всего лишь частью интерьера, поэтому в доме едой не пахло никогда. Ее обычно или доставляли, или максимум, летом на террасе устраивались шашлыки. Нынешнее утреннее умиротворение его отчего-то разозлило. То ли оттого, что Веснушка так уверенно орудовала на его кухне, то ли оттого, что угощала не его. Иван посмотрел с закипающим раздражением, хотя на девушке не было ничего вызывающего: шорты на пару ладоней выше колена и белая майка с мультяшным героем. Кудрявые волосы забраны в высокий хвост, несколько прядей выбилось и веселыми спиральками лежат на шее и вокруг лица. Напевая, она помахивала лопаткой у плиты, мимолетно улыбаясь Косте.

– Кудряш, пусть я лопну, но хочу еще!

– И чего ты еще хочешь? – раздалось низкое ленивое из-за двери. Оба, как по команде обернулись: в одном узком полотенце Грозный стоял, прислонившись к дверному косяку. Сложив руки на груди, с неудовольствием рассматривал их, как микробов под микроскопом. Как всегда мрачный взгляд из-под густых бровей, темная четко выверенная щетина и холодный, пронизывающий взгляд зеленых глаз. Который редко кто мог вынести. Но, как ни странно, девушка только на секунду окинула его чуть удивленным взглядом, а потом солнечно улыбнулась.

– Доброе утро, Демон! – интересно, отчего не смутилась как вчера, когда он сверлил их глазами с лестницы? Словно каждый день на него раздетого смотрит. Или ей настолько не привыкать к голым мужикам? Хотя ему какое дело?

– Утро. Чем занимаетесь?

– Шеф, а наша гостья – это клад. Она, оказывается умеет делать блины. Никогда таких не ел. Попробуешь?

– Ну давай, – Иван нехотя присел рядом с другом. Свернул вчетверо еще теплый круг и с изрядной долей скептицизма отправил его в рот. Блинчик был тонким, сладким и одуряюще пах сливочным маслом.

– Охренительно, правда?

– Нормально.

– Нормально? Тогда может не будешь, и я все съем? – Костя попытался придвинуть тарелку к себе.

– Буду. А ты что-то говорлив сегодня, – рука сама потянулась за вторым блинчиком.

– Это потому, что меня славная девушка славно покормила.

– А вы Демон, почему такой угрюмый? Суккуб вчера плохо поработала? – сделала невинные глаза нахалка, надкусывая ровными белыми зубками свое творение.

– Нет, сосала, как надо. Да так, что помада въелась, – он прищурился прямо в синие глаза. Надеялся, что она растеряется. Куда там!

– Оу, попробуйте мицеляркой. И никогда больше не ложитесь спать с не смытой косметикой. Зачем вам прыщи и воспаления на … нежных местах? – ее лицо покрылось пятнами смущения, но она, стараясь сохранять невозмутимость, повернулась к другу, – Костя, спасибо за кофе. Я могу посидеть на воздухе? Хочу немного поработать с ноутом.

– Тебе спасибо, Кудряш. А на улицу выходи спокойно. Периметр под охраной. Слева от центрального входа – беседка. Можешь посидеть там. Или где захочешь.

Девушка кивнула и вышла из кухни. Отчего-то сразу стало уныло, словно она унесла с собой солнце.