Когда космонавтов готовят к полетам, то их испытывают разными способами, в том числе, заставляют сидеть в сурдокамере в темноте при полной тишине. Так тренируют их психологическую выносливость. Космонавт Герман Титов знал наизусть «Евгения Онегина». Чтоб не чокнуться в этой сурдокамере, он читал роман наизусть, раз за разом, и этим спасался.

Великая литература может спасти человека. Так что новая книга – это та, которую вы еще не читали. А не та, что рекламируется современным издательством: «Бестселлер, только что выпустили! Спешите купить!» Не читали Гомера? Значит, почитайте, это новая книга для вас.

Сейчас невероятно много изданий для детей: с раскрасками, говорящие, поющие, пищащие, некоторые книжки такие яркие, что хочется их обнять и спать с ними. Только почему-то никто не спит. Ребенок полистал, полистал и выбросил, другую дайте. Происходит какой-то обратный процесс. Хотели одного – получилось, как всегда.

А вот настоящая книга – это та потрепанная, которую еще бабушка и дедушка читали, но она жива. Вот к ней нужно приучать, к письменному тексту, к разговору со смелыми буквами, которые не кривят душой ни перед кем. Царь будет читать книгу или дворник на дежурстве – она ведь говорит одно и то же. Разговор с текстом, работа с ним необходимы ребенку. Поэтому в отрочестве нужно обязательно начитаться приключенческой, путешественнической, природоведческой и всякой остальной литературы, раскрывающей перед ребенком мир из области его детской комнаты, двора, школы до всей Вселенной.

В 17–18 лет ребенку обязательно нужно дать хорошие стихи. У него душа страдает, он влюбляется, мечтает. В это время поэзия – самое лучшее лекарство: Осип Мандельштам, Торквато Тассо, Федерико Гарсиа Лорка и многие другие. Может быть, юная душа выберет своего поэта на всю жизнь.

Параллельно с взрослением важно обязательно читать серьезную литературу. Здесь может быть и политическая аналитика, и историческая литература, и хороший роман, что-то из области драматургии. В это время уже можно и в театр пойти. Прочел «Три сестры» – ничего не понял. Пошел, посмотрел – еще меньше понял. Потом пошел в другой театр – а, вот оно что! Вот здесь понял.

Одним словом, ребенок должен расти с книгой в руках. Сначала он хочет, чтобы папа и мама ему читали. А потом начинает читать сам, тянется к книгам. Этот интерес нужно поддерживать, поощрять.

Кто-то остроумный спросил, почему школьные программы составлены так, что 14–15-летние дети читают книги, написанные наркоманами, самоубийцами, алкоголиками, и это все входит в классику. Эрнест Хемингуэй, Франц Кафка, при всем моем уважении к этим авторам, писали не для школьников. Поэтому здесь есть какая-то фундаментальная ошибка в составлении списков рекомендованной литературы для изучения, потому что там действительно очень много отрицательных персонажей.

Когда романтики изображали самоубийц типа юного Вертера, они вовсе не изображали их как пример того, чего делать не надо. Наоборот, по Европе прокатилась волна самоубийств после выхода в свет книги Гёте. Топились, стрелялись, вешались. Дело в том, что романтическая литература – это литература обезбоженного западного мира. В ней под сомнение поставлена была и вечная жизнь, и божественность Христа, и церковные таинства, и Страшный суд, и воскресение мертвых. А на первый план выставлен был человек в своих страстях и пороках, когда он любит себя, любит свои пороки и делает то, что хочет.

И включение подобных произведений в школьную программу – громадная ошибка, которая коренится в том, что вся наша система образования и образ нашего мышления находятся в сильной зависимости от новейшей эпохи европейского просвещения, и мы остаемся в ментальном плену от некоторых древних установок.