По окончании командировки штабс-капитан Куропаткин возвращается в Туркестан, где служит адъютантом при штабе Туркестанского военного округа. Здесь его застала новая военная кампания – против Кокандского ханства. К этому времени Коканд, Бухара и Хива являлись русскими протекторатами, и в 1875 г. кокандцы решили вновь обрести суверенитет, чтобы продолжать терзать земледельческое население Туркестана, России и Ирана. Брать центр Кокандского ханства – город Андижан – пришлось три раза за полгода военных действий. Не успевали русские войска уйти из Коканда, получив заверения о мире, как кокандцы снова и снова поднимались на мятеж. Руководители восстаний – бек Пулат-хан и Абдуррахман Автобачи – провозгласили священную войну – газават – против России. В этих боях к тому времени уже капитан Куропаткин был ранен и за отличия в конце 1876 г. награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.

Трехкратный штурм показал, что назревшую проблему следует решать радикальными методами. 19 февраля 1876 г. в Санкт-Петербурге был опубликован указ императора Александра II о включении территории Кокандского ханства в состав Туркестанского генерал-губернаторства. Указ юридически оформлял присоединение к Российской империи Ферганской долины и Южной Киргизии до предгорий Памира. Как раз в период покорения Коканда молодой офицер обратил на себя внимание тогда еще сравнительно малоизвестного в России М.Д. Скобелева.

Именно в Средней Азии Куропаткину пришлось впервые вступить на дипломатическое поприще. В 1876 г. он вел дипломатические переговоры с руководителями восстания мусульманского населения в Кульджинском приграничном районе между Россией и Китаем. Здесь стороны договаривались о проведении границы только что завоеванной русскими Ферганской долины, как теперь называлось Кокандское ханство. Капитану Куропаткину удалось убедить предводителя повстанцев Якуб-бека согласиться на большую часть русских притязаний. Параллельно с дипломатией Куропаткин занимался научным описанием данного района, в котором ему посчастливилось провести целую зиму с дипломатической миссией. Вскоре он опубликовал очерк сведений о малоизвестном регионе Кашгария, за что был награжден золотой медалью Русского географического общества.

В 1877 г. капитан А.Н. Куропаткин продолжал служить в Туркестане, одновременно будучи прикомандированным к Главному штабу. С началом Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. он подал прошение о переводе его на театр военных действий. С прибытием на Балканы, А.Н. Куропаткин становится одним из обер-офицеров при Верховном главнокомандующем великом князе Николае Николаевиче (старшем). Не желая находиться в глубоком штабе, Куропаткин просится в войска. В результате он занял пост начальника штаба отряда ген. М.Д. Скобелева под печально известной турецкой крепостью Плевна. Исследователь так характеризует молодого офицера периода Русско-турецкой войны: «Молодость, энергия и личная храбрость – вот те черты, которые повлияли на решение вопроса о выборе начальника штаба. Скобелев, знавший Куропаткина по Туркестану и ценивший в нем эти качества, а кроме того, штабную культуру и отличное знание военного дела, остановился именно на нем. Дальнейшие события подтвердили правильность выбора. Под руководством Скобелева полностью раскрылось военное дарование Куропаткина как штабного специалиста. Но в то же время следует отметить очень важный недостаток – он был хорошим исполнителем чужих решений»[111].

Капитан А.Н. Куропаткин оказался в отряде генерала Скобелева в период обложения крепости Плевна. Первым крупным сражением, в котором в ходе Турецкой кампании он принял участие, стал штурм города Ловчи, располагавшегося южнее Плевны и служившего важным узлом коммуникаций для плевненского гарнизона, возглавлявшегося энергичным и талантливым военачальником Осман-пашой. После двух неудачных штурмов Плевны, предпринятых Западным отрядом ген. Н.П. Криденера, русские старались окружить турецкую крепость, чтобы иметь возможность удара по ней со всех сторон. Другое дело, что Верховное командование не сумеет воспользоваться выгодами создавшегося после взятия Ловчи положения. Но удар по Ловче был решен: «Окружение Плевны без взятия Ловчи было неполным. Необходимость ее ликвидации станет очевидней еще позже, когда будет принято решение о блокаде Плевны. Кроме того, взятие этого сильно укрепленного пункта имело бы большое значение для поднятия морального духа войск Западного отряда, терпевших неудачи под Плевной»