| …И даси нам неповинное и неосужденное предстояние святаго Твоего жертвенника. Даруй же, Боже, и молящимся с нами преспеяние жития и веры и разума духовнаго: даждь им всегда со страхом и любовию служащим Тебе, неповинно и неосужденно причаститися святых Твоих таин, и небеснаго Твоего царствия сподобитися.[40] | И даруй нам неповинное и неосужденное предстояние перед святым Твоим жертвенником. Даруй же, Боже, и молящимся с нами преуспеяние в жизни, вере и духовном знании. Даруй им, всегда со страхом и любовью служащим Тебе, неповинно и неосужденно причаститься святых Твоих тайн, и сподобиться небесного Твоего царствия. |
Во всех четырех случаях молитва произносится священнослужителем от своего лица и от лица церковной общины. Не только священник, но и вся церковная община поставлена Богом на служение, все присутствующие в храме верные – служители святого жертвенника, все они будут призывать благодать Святого Духа на хлеб и вино. Никакой резкой демаркационной линии между клиром и мирянами нет: и те и другие являются служителями Божиими (выражение «служители святаго жертвенника» относится к священнослужителям, но и о мирянах говорится как о призванных «служити» Богу).
Представление о «царственном священстве» в христианской Церкви распространяется на весь народ Божий, а не только на духовенство. Для церковного устава не существует мирян: есть священники, облеченные иерархической степенью, поставленные на служение предстоятельства, и священники, такой степенью не облеченные. Евхаристия является совместным действием тех и других. В Евхаристии наиболее полно выражается и реализуется «царственное священство» всех верных, призванных быть служителями Нового Завета, слугами святых Тайн, «причастниками божеского естества» (2 Пет. 1:4).
В то же время иерархическое священство имеет в Церкви вполне конкретные функции, и служение предстоятельства – это особое призвание. Священнослужитель – это человек, который на свое служение делегирован общиной, но священный сан он принимает через рукоположение, благодаря действию Святого Духа. Поэтому у каждого священнослужителя помимо его участия в «царственном священстве» всех христиан есть свое служение: он ближе к престолу Божию, чем прочие члены общины. Эта близость – не только привилегия. Она еще и налагает на священника личную, персональную ответственность перед Богом за самого себя и за свою паству.
Обязанность священника – молиться за своих прихожан. Именно поэтому в молитвах верных первое лицо множественного числа («мы») означает не столько всю церковную общину, сколько клир – собор священнослужителей. «О наших гресех» относится к священнослужителям, а «о людских невежествиих» – к мирянам. Говоря о «молящихся с нами», священник под «нами» подразумевает своих сослужителей-клириков, а под «молящимися» – мирян, воссылающих молитвы одновременно со священнослужителями.
Здесь следует отметить, что все так называемые «тайные» молитвы, как видно, содержанием своим касаются как служащего епископа или священника, так и всех молящихся, раскрывая смысл происходящего за Божественной Литургией и делая всех присутствующих активными участниками великого Таинства. Очевидно, что чтение молитв вслух более соответствует духу и смыслу Литургии как «общего дела», в котором должна участвовать вся община, чем их тайное чтение одними священнослужителями.
Однако в наше время эти молитвы, как правило, читаются священником про себя, что, во-первых, создает дополнительную преграду между священником и паствой, а во-вторых, лишает молящихся возможности вникнуть в основное содержание литургии, которое проходит мимо них. Верующие слышат не сами молитвы, а только их заключительные придаточные предложения, обозначающие, что молитва прочитана, но не дающие ни малейшего представления о ее содержании. Более того, поскольку «тайные» молитвы читаются главным образом во время пения хора, то значительная часть богослужения представляет собой как бы две параллельные службы: одну совершает священник в алтаре, другую – слышат прихожане в храме.