В полицейском протоколе, в самом деле, записано:

«1908 г., марта 29 дня, я, помощник пристава 1 участка Сущёвкой части, капитан Алексеев, …произвёл обыск в квартире, занимаемой Маяковской, причём ничего предосудительного не обнаружено, а также переписок, рукописей и визитных карточек, а также адресов».

Регистрационная карточка Московского охранного отделения, составленная на Владимира Маяковского после его ареста в 1908 году. Репродукция Фотохроники ТАСС

Людмила Маяковская после обыска всё же уничтожила свои письма родным, боясь, что они могут попасть в полицию и негативно повлиять на судьбу арестованного брата.

Сохранился ещё один официальный документ, составленный тогда же:

«1908 года, марта 29 дня, я, московский градоначальник, генерал-майор Адрианов, получив сведения, дающие основания признать потомственного дворянина Владимира Владимирова Маяковского вредным для общественного порядка и спокойствия, руководствуясь § 21 высочайше утверждённого в 31 день августа 1881 года Положения об усиленной охране, постановил: означенного Маяковского, впредь до выяснения обстоятельств дела, заключить под стражу при Сущёвском полиц<ейском> доме с содержанием согласно ст<атье> 1043 Уст<ава> Угол<овного> судопр<оизводства>».

Московская судебная палата, получив от Охранного отделения протокол об обнаружении тайной типографии, поручила вести это дело следователю по особо важным делам Роману Романовичу Вольтановскому. Ему было предписано:

«Приступить к производству предварительного следствия по признакам преступления, предусмотренного 1 ч<астью> 102 ст<атьи> Угол<овного> улож<ения>».

30 марта все задержанные в доме Коноплина были переведены в Сущёвский полицейский дом, где на них завели учётные карточки, в которые вклеили три фотокарточки: две – в 1/7 натуральной величины (поясной портрет в профиль и фас), а третья…

«…во весь рост, стоя, в 3/4, в том самом головном уборе, верхнем платье и обуви, в которых был задержан».

Под снимком арестованного «дворянина» написали:

«Владимир Маяковский. Возраст по наружному виду 17–19 лет».

Тут же – запись, сделанная, видимо, несколько позднее:

«Год и мес<яц> рожд<ения> – 7 июля 1893».

В «описании примет» указан рост задержанного (в шапке) – 1 метр 85 сантиметров.

Иван Карахан, который оказался невольным свидетелем событий, связанных с арестом Маяковского, написал:

«Семья переживала это спокойно, поддерживала его».

О том же – воспоминания Аркадия Самойлова:

«Однажды собрался кружок на занятия, но товарищ Константин, всегда очень аккуратно приходивший на занятия, не Вскоре мы узнали, что он арестован. Нового пропагандиста нам в это время не дали, и кружок распался».

В «Я сам» после фразы о съеденном блокноте следует:

«Пресненская часть. Охранка. Сущёвская часть».

Под словом «Охранка» имелся в виду допрос, который 3 апреля учинил задержанным следователь Вольтановский. Маяковскому было задано несколько вопросов и предложено ответить на них письменно.

О том, чем он в настоящее время занимается, Маяковский написал:

«Готовлюсь на аттестат зрелости на средства матери».

В графе «Экономическое положение родителей» дал ответ:

«Мать живёт на пенсии».

Про своё образование сообщил:

«Учился в 5-й Московской классической гимназии, вышел из 5-го класса по болезни».

По поводу главной улики дал такие показания:

«Свёрток прокламаций, которые были у меня найдены при аресте 29 марта сего года, я получил в среду на предыдущей неделе от человека, которого я знал под именем Александр. Вещи эти мне переданы Александром у памятника Пушкину. Одет он в чёрное пальто, в серый полосатый костюм, сам он был высокого роста с чёрной бородкой. Адрес мне был дан в Ново-Чухнинский переулок, дом Коноплина, кв. 7, для передачи Льву Яковлевичу Жигитову.