За кулисами маленького театра комедии в Руане в этот вечер было очень оживленно. За пару часов до премьеры спектакля в театре появился Генрих Дюпен – владелец заведения, и все актеры сейчас толпились вокруг него. Было шумно и весело. Кто-то пытался репетировать сцену, но периодически врывался в разговор.

– Мне хотелось взглянуть, вот и все, – Генрих сел в любезно предложенное ему кресло, снял шляпу и закинул ногу на ногу. – Тем более, я в городе проездом…

– Как поживает мадам Жаклин? – молоденькая танцовщица в блестящем парике покрутилась вокруг его кресла, хотела сесть на подлокотник, но сразу же вскочила, заметив выражение лица Генриха.

Тот мрачно сдвинул низко посаженные брови.

– Она заболела… – и, не желая обсуждать эту тему, обратился к одному из актеров. – Любезный мой, а вот борода – враг вашей профессии…

– Да, месье, я знаю, – смутился тот, трогая свое лицо. – Но пока идет этот спектакль…

– Сегодня у вас эта роль, а завтра может быть любая другая, – поднял указательный палец Генрих. – Вы не должны быть привязаны к образу, такие детали, как лишняя растительность на лице, могут ограничивать ваши способности и профессиональную востребованность…

– Да… Я понял, – пробормотал молодой человек и постарался затесаться в толпу, стоящую вокруг гостя.

– Месье Генрих, скажите, – спросил кто-то. – Правда ли, что ваш отец был актером?

– Режиссером, – шевельнул бровью тот, стряхивая пыль со своей шляпы. – Поэтому отправить мне сценарий я просил тогда не просто так…

Он вдруг хлопнул себя по колену и откинулся назад:

– Покажите мне финальную сцену… Где Марго?

Придержав край платья, Арабелла ловко перескочила через грязную лужу и легкой походкой направилась дальше по разбитому лошадиными копытами тротуару, когда из подворотни на неё вдруг бросилась собака. Рыжая псина с подпаленным хвостом припала на передние лапы, агрессивно залаяла и вцепилась зубами в подол девушки. Арабелла взвизгнула и попятилась, едва не упав, потом вырвала платье из пасти животного и отбежала назад. Зарычав, собака выставила хвост и снова кинулась на девушку. Та в страхе закрыла лицо руками, сжимаясь в комок.

– А ну, поди прочь! – прогремел рядом мужской голос и затем послышалось обиженное поскуливание.

Арабелла повела плечами, медленно открывая лицо, и улыбнулась против воли. Перед ней стоял ее недавний знакомый – старьёвщик Жак. Он опирался на свою огромную палку и слегка хмурился. Пыльная борода его топорщилась в разные стороны.

– Это вы, милое дитя? – спросил он. – Снова…

Девушка испытала облегчение и улыбнулась еще шире.

– Жак! Очень рада вас видеть… Вы снова пришли мне на помощь. Я обычно не боюсь собак, но сейчас…

Она не договорила, опасливо вытянув шею в сторону подворотни.

– Милая Арабелла, – сказал старик. – Бездомные парижские собаки часто бывают агрессивны. Им достается от пьяниц и юных сорванцов… Вы, верно, путаете их с ухоженными собаками жителей вашего квартала.

Арабелла помрачнела:

– Я в ваших глазах безумная, да?

Жак почесал затылок под шляпой и перевалился на другую ногу, постучав палкой по земле.

– Силюсь лишь понять, что ищет юная особа твоего класса в таких местах, как это…

Девушка вздохнула и изучила порванный собакой подол платья.

– Ах, ничего. Я никогда не была в Париже ранее. И мне очень интересно, как существуют люди за пределами той части, где я теперь живу… – она заметила короб за плечами Жака и встрепенулась. – Он тяжелый? Давайте, я его понесу…

Старик мягко улыбнулся:

– Да, парижские женщины – они другие, – сказал он вдруг. – Я это вижу… Они более смелые и независимые сейчас, чем двадцать лет назад. Но я все же, – он выпрямился и приосанился. – Предпочитаю справляться со своей работой сам… Идем отсюда…