По прошествии времени я практически перестал говорить о своих исследованиях с семьей и друзьями. Я просто делал записи и старался не привлекать к себе внимания, только иногда рассказывал своим научным руководителям парочку историй.

Когда я возвращался домой в Калифорнию в отпуск или на праздники и виделся с родителями, я довольно мало говорил им о своей работе в проджектах. Моя мать, работавшая в больничном архиве, уже волновалась из-за того, что я живу так далеко от дома, и я не хотел волновать ее еще больше историями о гангстерских избиениях. И я знал, что мой отец расстроится, если узнает, что я что-то скрываю от своих научных руководителей. Так что от него я тоже скрывал свою полевую работу. Вместо этого я просто показывал им свои хорошие оценки и рассказывал как можно меньше.

Оглядываясь назад, избиение Си-Ноута по крайней мере позволило мне более реалистично посмотреть на мои отношения с Джей Ти. Я смог оценить, насколько ограниченными были мои встречи с Черными королями. Я воспринимал себя как объективного и незаметного наблюдателя, но на самом деле мне показывали значительно подкорректированную версию событий. Не то чтобы мне показывали фальшивую сторону банды, но явно было многое, к чему меня не допускали. Я знал, что банда зарабатывала много денег разными способами: я слышал, например, что они занимались вымогательством в магазинах, но я знал мало подробностей. Все, что я видел, было показушное потребление: украшения, машины, вечеринки.

И у банды, очевидно, было огромное влияние на остальное сообщество. Оно выходило за рамки того, чтобы не давать жильцам собираться в подъезде. Избиение Си-Ноута сделало это очевидным. Но если я правда собираюсь писать свою диссертацию про деятельность гангстеров, мне придется узнать намного больше о влиянии банды на всех остальных. Проблема была в том, чтобы найти способ выбраться из хватки Джей Ти.

Друзья Си-Ноута отвезли его в больницу, где ему залечили гематомы на ребрах и порезы на лице. Он провел следующие пару месяцев, заживляя раны, в квартире друга, жившего неподалеку. Через какое-то время он вернулся в Роберт-Тейлор-Хоумс. Зда-ние было для него домом так же, как и для Джей Ти, и никто не думал, что избиение его прогонит навсегда.

Я переживал, как Джей Ти отреагирует, когда я его увижу в следующий раз. До того момента он всегда был рад, что я за ним ходил, что у него есть личный биограф. Он хвастался своим друзьям: «Он пишет про мою жизнь», «Если бы вы все умели читать, чему-то бы научились».

Он не имел ни малейшего понятия, что я на самом деле буду писать – потому что, по правде сказать, я и сам не знал. Так же, как я не знал, разозлится ли он на меня за то, что я видел, как он избил Си-Ноута, или, может, попытается подвергнуть мою работу цензуре.

Я неделю не возвращался в Роберт Тейлор, пока Джей Ти не позвонил мне, чтобы пригласить на день рождения своей четырехлетней дочери, Шагги.

Она была одной из двух дочерей Джей Ти и его девушки Джойс; другой девочке, Би-Би, было два года. Джей Ти и Джойс были довольно близки. Но в то же время Джей Ти был близок с Мисси и их сыном, Джамелем. Как бы Джей Ти мне ни доверял и ни пускал меня в свой мир, он яростно охранял свою личную жизнь. За исключением безобидных мероприятий вроде дней рождения, он в основном держал меня подальше от своих девушек и детей, и он часто сообщал мне явно противоречивую информацию о своей семейной жизни. Я однажды попытался спросить его, почему он избегает говорить на эту тему, но он меня просто заткнул суровым взглядом.