Она бросается на меня, впиваясь губами в мой рот. Не успеваю и глазом моргнуть, как она уже торопливо расстегивает свою зеброидную жилетку и отчаянно выпутывается из нее.

– В последний раз ты был со мной так холоден, – стонет она. – И все же вынуждена признать, от одного взгляда на тебя я сразу промокла.

– Зайка, но мы же с тобой сегодня не виделись, – говорю я, извлекая ее груди из бежевого Wonderbra.

– А как же показ коллекции Alfaro, солнышко?

Она стягивает с себя синтетическую мини-юбку с оплавленными термической сваркой швами, обнажая загорелые бедра, а затем приспускает белые трусики.

– Зайка, ну сколько можно повторять? – спрашиваю я, расстегивая джинсы. – Меня не было на показе коллекции Alfaro.

– Господибожемой, ну ты и поц, – стонет она. – Ты говорил со мной сегодня на показе Alfaro, солнышко. – Она скашивает глаза, ее язык так и снует у меня во рту. – Всего пару слов сказал, но тем не менее.

Я впиваюсь ей в шею, но на середине поцелуя резко выпрямляюсь, так что мои джинсы падают на пол, и смотрю в ее обезумевшее от предвкушения секса лицо.

– Ты куришь слишком много травки, зайка.

– О, Виктор…

Элисон в исступлении, моя рука лежит у нее между ног, я ввожу два пальца внутрь, три, она откидывает голову назад, облизывает пересохшие губы, давит на мою руку, сжимает бедра.

– Мне бы хотелось покончить со всем этим…

– С чем «этим»?

– Иди сюда.

Она хватает меня за член, крепко его сжимает и водит им, без презерватива, по своим влажным гениталиям.

– Чувствуешь? Это реальность?

– Вопреки всему вынужден с тобой согласиться, – говорю я, вонзаясь в нее со всего размаху – так, как ей это нравится. – Но, зайка, у меня такое ощущение, что кто-то затеял крупный розыгрыш.

– Солнышко, трахай меня сильней, – хрипит Элисон. – И задери рубашку: я хочу видеть твое тело.

Уже после, медленно направляясь к выходу через пустынный ресторан, я хватаю недопитый Greyhound co стола и, прополоскав рот, выплевываю коктейль обратно в стакан. Пока я вытираю губы рукавом пиджака, Элисон, уже ублаготворенная, поворачивается ко мне и сообщает:

– За мной весь день следили.

Я резко останавливаюсь:

– Что?

– А то, что за мной весь день следили.

Закурив сигарету, она отправляется дальше, лавируя между официантов, которые накрывают столы к вечеру.

– Элисон, ты что, хочешь сказать, эти гориллы ждут снаружи прямо сейчас? – Бью кулаком по столу. – О черт, Элисон!

Она поворачивается ко мне:

– Я скинула их с хвоста в кофейне Starbucks час назад. – Элисон выпускает дым и предлагает мне «Мальборо». – Даже не представляю, каким надо быть кретином, чтобы упустить человека в Starbucks.

– В Starbucks иногда бывает полным-полно народу, зайка, – говорю я, все еще ошеломленный, но уже слегка успокоившийся, и беру предложенную сигарету.

– Они меня не очень беспокоят, – говорит Элисон пренебрежительно.

– А по-моему, тот факт, зайка, что ты можешь заняться сексом только в туалете Indochine, должен заставить крепко задуматься.

– Я хотела отпраздновать то, что насчет небезызвестной фотографии можно наконец выдохнуть.

– Я говорил с Бадди, – сообщаю. – Я в курсе.

– Какой ужасный секрет ты вытянул на свет божий? – с восхищением спрашивает она. – Подтвердил, что Хлоя сидела на игле?

– Тебе лучше об этом не знать.

Она обдумывает услышанное.

– Ты прав. Лучше не надо.

– Это ты заставила Дэмиена купить новый шестисотый?

– На самом деле он взял его в лизинг, – роняет Элисон, – засранец.

– Дэмиен не засранец.

– Я говорила не про него, но его тем не менее это тоже касается.

– Слушай, расскажи мне, что тебе известно про Бакстера Пристли?

– У него восхитительные скулы. – Элисон пожимает плечами. – Играет в группе, которая называется «Эй, это мой ботинок». Он модель дефис актер. В отличие от тебя, который модель дефис неудачник.