Обломовщина или временный «облом» Александра Андреевича.

«А знаешь ли ты, Ленка…», – разглагольствует дядя Саша, пока мы сидим на лавочке во дворе его дома, где состоялась торжественная передача мне созданной Александром Андреевичем некой субстанции пищевого назначения (условно назовём это блюдо солянкой). «Так вот, знаешь ли ты, Ленка, – продолжает дядя Саша свою речь, блаженно затягиваясь сигаретой, – что через несколько лет в нашей стране наступит окончательное и бесповоротное глобальное потепление, и на нашей улице имени знаменитого лётчика Михайлова будут произрастать ананасы, кокосы и бананы. Только ходи да рви их с пальм!» «Это легко воплотить в жизнь уже сейчас, – говорю я, – Вы улетаете на Кубу, покупаете там домик, а улицу, на которой он расположен, называете в честь героического лётчика Михайлова. И рвите там себе на здоровье бананы и ананасы с пальм». Ананасы, кстати, вообще не на пальмах растут. Я вчера в клубе знатоков услышала. Но дяде Саше говорить не стала. Чтобы не портить наше с ним глобальное потепление.

Горшочек, не вари!

С утра звоню дяде Саше: «Ну, как ваши дела? Какие планы на день?» «Да какие планы, – уныло отвечает мой друг в стиле ослика Иа, – сдохнуть поскорее. Всю ночь очищал провода от пластиковой оплётки. Наковырял на три копейки меди. А в кармане семь рублей мелочью». (Можно подумать, что семь рублей бывают и в крупных купюрах). «Вот если бы сейчас найти сразу много…, нет – ОЧЕНЬ МНОГО металлических предметов и сдать их в пункт приёма вторсырья!…» «Всё ясно, – говорю, – Вы, так понимаю, и дальше свои провода чистить собираетесь, а я тогда пойду по своим делам. Вечером созвонимся».

Выхожу из дома, иду обычным маршрутом мимо дома Александра Андреевича и тут вижу, что некая женщина несёт и ставит у помойки два больших пакета с характерно звенящими кастрюльками и мисками. Я говорю: «Извините, пожалуйста, Вы это выбрасываете? А то у меня друг собирает такие штуки и как металл сдаёт. Можно ему взять?» «Вам металл нужен? – возрадовалась женщина, – Так приходите ко мне домой, я решила ремонт сделать и много чего выбрасываю. Я вон в том доме живу, в первом подъезде, квартира двадцать три», – и машет рукой на дом по соседству с домом дяди Саши. Звоню Александру Андреевичу: «Ну, что, много …, нет, ОЧЕНЬ МНОГО металла заказывали? Так пожалуйте, забирайте!»

После того, как дядя Саша раз двадцать сбегал туда-сюда с сумками, полными мисок и кастрюль, с металлическим обогревателем, микроволновкой, утюгами и гладильными досками, а напоследок отволок в своё «гнездо» огромную электрическую плиту, он взмолился: «А, может, уже хватит?» «Так это же Вам решать, – смеюсь над несчастным „Плюшкиным“, – Вы можете больше ничего не брать!» «Э, нет, Ленка, пока дают, я не могу не брать. Вот если бы перестали давать, тогда да, тогда есть шанс остановиться». Тут звонит эта дама (мы номерами телефонов обменялись), спрашивает, придёт ли ещё дядя Саша за старой батареей центрального отопления? «Ой, извините, я уже уехала в другой район города, – вру я, – и друг мой тоже. Спасибо Вам большое!» «Кто звонил?» – спрашивает Александр Андреевич, сверля меня подозрительным взглядом. «Да так, один назойливый знакомый. Напрашивается в гости. Я сказала, что гуляю в другом районе города. И не одна». Ложь во спасение. Ибо… чугунную батарею дядя Саша уже вряд ли куда-то донёс бы. А лицезреть нелепую гибель лучшего друга, придавленного батареей, было бы выше моих сил.

С днём рождения!

Вышли ненадолго пройтись с дядей Сашей, какие-то философские беседы ведём, как водится. Вдруг дядя Саша меня резко дёргает за руку и вопит: «Лена, осторожно!» Отпрыгиваю в сторону, а мимо проносится машина. Идём мы не улицей, двором. Видимо, водитель пьяный за рулём. «Пойдём на детскую площадку, там есть скамеечка, сядем, отдышимся», – говорит испугавшийся, кажется, больше меня, Александр Андреевич. Подходим к скамейке, садимся. На скамейке лежит маленькая открыточка с розочками на фасаде. Переворачиваю и читаю: «Леночка! С рождением тебя, славный человечек! Будь здорова и счастлива!» Дядя Саша нервно смеётся: «С днём рождения, Ленка!»