– Не положено, – ответил таможенник и сурово добавил, – Проезжайте! Подождете на Советской земле.

Людвиг медленно выкатился за шлагбаум и припарковался у обочины. Там уже стоял шикарный ГАЗ-12, из которого вышел статный полковник Госбезопасности СССР.

Он подошел к купе фон Дорна, козырнул и представился:

– полковник Владимир Шурупов, по распоряжению маршала Жукова, буду возглавлять общую бригаду по расследованию нападения на Посольство Германии.

– Людвиг фон Дорн – руководитель криминального сыска Гитлерграда

– Очень приятно, мне говорили, что должно быть от вас два представителя

– Так и есть, но мой товарищ, Лаврентий Пронин, застрял на вашем пограничном досмотре.

– Подождите секундочку, – сказал Шурупов и пошел на КПП.

Через две минуты под шлагбаумом проехал бирюзовый Жук и тоже припарковался на обочине. Вышедший Шурупов весело заметил:

– Чуть не посадили вашего Лаврентия, он же невозвращенец и гестаповец, еле отбил, – и, махнув рукой, добавил – поезжайте за мной.

Кавалькада из трех машин на полной скорости промчалась километров сто, не встретив ни одной машины. У деревни Радищево трасса оказалась перекрыта и вдоль переносного заборчика стояло шесть солдат с ружьями.

Шурупов показал какую-то бумажку подошедшему к нему солдату, который вытянулся по стойке смирно, кивнул полуобернувшись на две машины, Людвига и Лаврентия, двигавшиеся за ним, и двинулся медленно вперед мимо расступившегося вместе с солдатиками заборчика.

Метров через сто сыщикам открылась картина вчерашнего побоища: раскуроченные автобусы, сожженные лимузины, трупы, разбросанные по дороге, многие из которых были раздеты.

– попросите ничего не трогать, – сказал Людвиг Шурупову

– никто ничего и не трогает. Георгий Константинович приказал полностью оцепить место нападения и никого не подпускать.

– хорошо, пойдемте, Лаврентий, – фон Дорн вышел из машины и пошел в сторону места преступления. Через полминуты его догнал Пронин.

– Семь Майбахов Цеппелинов, четыре мерседесовских автобуса на 24 человека каждый, восемь Хорьхов и два Опель-Кадета, так вроде по списку должно быть? – рассуждал вслух Лаврентий, рассматривая свои записи.