Майра схватили и выдали немцам. Он умер в Бухенвальде 9 февраля 1945 года^>239.

Великие лжецы – это и великие волшебники.

Адольф Гитлер

Германия подчинилась религии, которой не знала, следовала обрядам, которых не понимала, приходила в восторг и умирала ради таинства, в которое не была посвящена. Лишь «фюрер» обладал реальным знанием, в этом не было сомнения ни у одного национал-социалиста. А фюрер держал при себе то, чем не желал делиться с другими.

Иоахим Келер

Провал путча был сокрушительным ударом для Гитлера – в первую очередь потому, что он почувствовал себя посмешищем. Его поместили в тюрьму в Ландсберге и предоставили просторную камеру – некоторые даже утверждают, что она была комфортабельнее, чем его мюнхенские апартаменты того времени. Ее освободил для него Антон фон Арко ауф Валлей, убийца Курта Эйснера. Около двух недель Гитлер отказывался от еды. Честь того, что именно они уговорили своего фюрера возобновить прием пищи, впоследствии оспаривали несколько его посетителей: это Антон Дрекслер, Ганс Книрш (чехословацкий нацист), Хелена Бехштейн, всегда верная и готовая помочь, и Хелена Ганфштенгль, к которой Гитлер в то время, видимо, питал слабость.

Из местной знаменитости Гитлер превратился в национального героя. О нем упомянула даже зарубежная пресса – чтобы объявить о конце его политической карьеры. «“Нью-Йорк Таймс” напечатала его политический некролог на первой полосе: “Мюнхенский путч окончательно вычеркнул Гитлера и его последователей национал-социалистов из политической жизни”»^>240. И все-таки своим безрассудным, но смелым поступком он завоевал расположение многих националистов, особенно в Мюнхене. К многословным, но бессильным лидерам, таким как Кар, Лоссов и Шайссер, те уже не испытывали ничего, кроме презрения. «В Мюнхене Гитлера по-прежнему воспринимали всерьез. В то Рождество группа художников, участников движения из Швабинга, отметила праздник в Синем Кафе живой картиной «Адольф Гитлер в тюрьме». Поднимается занавес и открывает взору тюремную камеру. Через маленькое зарешеченное окно видно, как на улице падают хлопья снега. За столом сидит человек, закрывший лицо руками, а невидимый мужской хор поет: “Тихая ночь, святая ночь”. Затем ангел ставит на стол рождественскую ель с зажженными огнями. Человек медленно поворачивается и открывает лицо… Словно сдавленное рыдание пробежало по всему залу», – так был похож актер на сцене на Гитлера^>241.

Гитлера должны были судить по обвинению в государственной измене. Процесс открывался 26 февраля 1924 года, и он опасался его по двум причинам. Одна была в том, что его могли предать военно-полевому суду. Тогда процесс был бы закрыт для публики и его средства защиты были бы серьезно ограничены. Другая и более важная причина заключалась в том, что он, как австрийский гражданин, мог быть выслан в свою родную страну[9] . Но он успокоился, когда выяснилось, что это будет обычный гражданский суд и что баварский министр юстиции Гюнтер назначил председателем суда Георга Нейтхардта, «ревностного националиста». Гитлер сразу же увидел, что «катастрофический провал путча можно превратить в демагогический триумф… Обвиняемыми были Гитлер, Людендорф, Рем, Фрик, Пёнер [бывший шеф полиции Мюнхена], Крибель [командир “Кампфбунда”] и четыре других участника путча. Кар, Лоссов и Шайссер проходили по делу в качестве свидетелей»