– И что Иосиф, стал меньше курить? – осведомился гость, почёсывая за обоими ушами. Речь подростка ему явно резала слух.

– Хренушки, он вместо этого на меня так посмотрел, как-будто я гриб ядерный.

– Артемий, мама говорила, что ты хорошо учишься, – решил перевести тему гость. – А какие у тебя оценки?

– Комси комса. Понимаешь, чел, в нашей шкилке все в такой грязи маринуюцца, – начал пояснять ребёнок. – Это как на зоне: есть четыре касты, только у нас – это четыре параллели. Вот, например, мой класс – это же какая-то грядка овощная. Ни за что не шарят.

– Ничего не понимают? – переспросил Посредин.

– Да. Вот взять, к примеру, матан. Всего у пятерых учеников за год, включая меня, стоит топовая оценка 9 или 10. Мы-то стараемся, а остальные как будто в лифте родились. Во огород…

– Ты имеешь ввиду, плохо готовятся?

– Да конечно! А потом ещё в конце четверти трейдятся с математиком, чтобы он им натянул хотя бы на семёрку. Видите ли, родители их сильно флеймятся из-за оценок. Вот чекай – моя десятка, – гордо поднёс Артемий свой дневник прямо к носу Посредина.

– Да, это похвально. А у более слабых учеников что стоит по математике? Я имею ввиду тех, которые с математиком… Как ты сказал?

– Трейдятся, – подхватил Артемий. – А Игорь Юлианович никогда не меняет солюшен. Поэтому остаются они при своих шестёрках, пятерках и в лучшем случае – семёрках по матану.

– И сильно их родители наказывают за плохую успеваемость?

– Заграбастывают телефоны, лавэ не двигают, табуизируют гамать в ПК. А, вообще, это их траблы.

– Ты молодец, Артемий. Похоже, ты любишь учиться!

– Я соу кул фор скул. Не в дымину мне эта тема. Однако у меня есть свой инсайд, как высудить десятку за год у Игоря Юлиановича.

– И как же её высудить? – Олега начал забавить этот разговор. – Я так понимаю, надо больше зубрить. Не так ли?

– Да нет, чел. Муштровать – это ещё не всё. Надо запилить побольше шпор. Шпоры – это то, что на контроше у тебя должно быть как стартер пак. Но самое главное – умудриться их юзануть. Ведь математик у нас не крот, а я сижу на первой парте! А на первых партах шпоры, как правило, юзлес, – бойко тараторил мальчик.

– А бывало, что математик заметил, как ты списываешь? – заинтересовался Олег.

– Конечно, был такой косяк. Но – жиза.

– И что он сделал после этого?

– Втюхал мне двойку прямо в дневник! – обиженно ответил ребёнок.

– Да, это неприятно.

– Ничего. Зато я его потом так затроллил, что мой Даунклуб весь остаток урока стебались.

Олег совершенно не понял эту фразу и посмотрел на Анжелику.

– Меня потом математик вызвал в школу, – покачав головой сказала женщина.

– Состоялся очень строгий разговор, видимо. Да? – Олегу хотелось узнать, чем закончился вызов Анжелики в школу.

– Да не очёнь-то он был и строгим, – сообщила блогерша. – Двойку мы в итоге исправили.

– Конечно! Когда к Игорю Юлиановичу пришла такая милфа! – выпалил Артемий и захохотал.

– Держи себя в руках, дорогой! Иначе сейчас я тебе назначу таймаут, – сделала замечание сыну Анжелика.

– Только с дошиком, – опять рассмеялся мальчик.

– Что за дошик, Лика? – удивился гость.

– Это означает доширак. Его любимая еда, понимаешь? – немного вздохнула женщина, не скрывая, тем не менее, своего удовольствия от общительности сына.

– А как обстоят твои дела с историей, Артемий? – продолжил говорить с ребёнком Посредин.

– Ход поршней нормальный. И оценка 8. Секундомерчик, – на последнем слове Артемий полистал дневник и опять сунул его прямо в лицо Посредину.

– Вижу, молодец, – похвалил его Олег, почёсывая лоб.

Затем подросток отстранился от взрослых и с широкой улыбкой начал вести с кем-то переписку в смартфоне. Он уже не обращал внимания на маму и её гостя. Иногда мальчик подхихикивал, не переставая одновременно есть и писать сообщения в мессенджере. Его ароматные бутерброды были недавно приготовлены, и от них веяло печёной колбаской с сыром. Посредин невольно принюхивался к ним и хотел попробовать, однако не мог справиться с небольшим смущением перед ребёнком, поэтому решил не просить у Анжелики «детскую еду». Заметив интерес гостя к тарелке Артемия, женщина сама поставила перед Олегом чистую посудину, положив в неё четыре таких же бутерброда, как у мальчика.