– Это потому, что ты там никогда не была, – возразил парень, – А вот когда поедем, сама убедишься, что место классное.

– Макс! Я не поеду! Это без меня, – испугалась Ангелина, – Я в Дубай хочу или в Испанию. Владик – это вообще отстой. И почему сразу в такой последовательности – сначала в твоём списке всего необходимого идут палатка и плитка, а уже потом я?

– Ну, детка, это же образно. Ты для меня на первом месте. Всегда, – успокаивающе заверяет Максим и сразу же возражает на предложение Ангелины, – А что делать в Дубае? Сидеть в пятизвёздочном отеле и пить русскую водку? Скучно, Гель… Ну сходим мы на пляж пару раз, обгорим в первый же день. И ты и я светлокожие, альбиносы. А потом будем сидеть в баре или ночном клубе, слушать арабскую музыку и тупо бухать.

– А что делать во Владике? – с ноткой презрения спрашивает Ангелина.

– А во Владике будем рыбачить, плитку портативную для того и возьмём, чтобы рыбу жарить.

– Нет, – резко произнесла Ангелина, отстранилась от парня, поднялась с кровати, встала и встряхнула белокурые волосы, – Я не согласна. Я там со скуки помру. Я в эту богом забытую деревню приехала только потому, что ты мне выбора не оставил. Твой брат мог бы и более комфортно здесь обустроиться. Он же всё-таки самый главный человек здесь, а жилище у него как у простого убогого деревенщины. Ну что это?! – девушка обвела широким взмахом руки окружающее их пространство, – Обычный деревенский дом! Туалет на улице. И это зимой! Ни ванны нет, ни душа хотя бы. Чтобы помыться нужно надевать валенки и топать через весь огород по сугробам, потому что по-другому просто до бани не пройдёшь!

– Я же утром тропинку в огороде до бани расчистил, – возразил Максим, на что девушка даже не отреагировала, а продолжила дальше с всё возрастающим возмущением:

– Нет, я не согласна ещё и лето проводить в таких условиях! Либо едем в Испанию, либо ты едешь во Владик один.

– Один не поеду, – возразил Максим, наблюдая, как девушка снимает с себя кружевной халатик и остаётся в одних крошечных, ничего не прикрывающих трусиках. Её грудь маленькая, Ангелина редко надевает лифчик. Девушка снова ложится рядом и ласково шепчет:

– Макс… Ну, Макс… Не упрямься. Хотя бы на пару дней свози меня в Испанию.

А во Владик можешь с кем-нибудь из своих друзей поехать. Рената возьми.

– Ладно, – миролюбиво соглашается Максим, – Но только три-четыре дня. Больше я не выдержу.

Наряжать ёлку всегда было волнительно, и даже теперь, когда Полина уже не маленькая девочка, волнительности своей это занятие не утратило. Антоша с интересом перебирал и рассматривал игрушки, доставая их из деревянного ящика, в которых когда-то давно отправляли по почте посылки. Но теперь, конечно, таких ящиков больше не встретишь. Да и сами игрушки старинные, раритетные. Таких тоже сейчас не встретишь, в основном сейчас продают разноцветные шары. Это однотипные игрушки, чтобы их изготовлять не нужно фантазии, то ли дело старые игрушки – ни одна из них не похожа на другую, и нет ни одной одинаковой. Вот маленький домик, с заснеженной крышей, вот весёлый зайчик, а вот снеговичок, а это прозрачная с мишурой внутри сосулька, а вот золотая шишка, а это забавная девочка-снегурочка, а вот гномик. Всё это Полина бережно вешала на сосновые ветви, а потом они вместе с Антошей окутывали эти ветви серебристо-снежной мишурой, а потом ещё вырезали много снежинок из цветной бумаги, и клеили их на окна, а потом вместе стряпали имбирное печенье и булочки с корицей, а потом, когда стало уже совсем темно, они вспомнили, что хотели погулять, и вышли во двор, при свете уличного фонаря они лепили снеговика, украшали его. И Антошка не утерпел – откусил кончик морковки, поэтому снеговичок получился с носом, откушенным на самом кончике. И ещё играли в снежки, а потом, когда валенки заиндевели от снега, вернулись домой. Полина затопила печку и развешала мокрые носки и варежки, поставила на припечник валенки для просушки. Антоша, надышавшись свежего морозного воздуха и вдоволь набегавшись, уснул рано. Было только начало десятого, Полина мыла на кухне посуду, погружённая в свои мысли, она вспомнила, что этот день ей и Антоше подарил Максим Левицкий. Если бы не пришёл он сегодня, то ничего бы и не было. Просидела бы Полина в приёмной, промучив и себя, и Антошку.