– Нет! – строго ответил он. – Я точно не Васька! Не могу я такое кошачье имя носить. Не мое это!

– Тогда предложи что-нибудь сам. Какое имя тебе больше подходит?

Он задумался на пару секунд и произнес первое мужское имя, пришедшее ему на ум:

– Олег! Называйте меня Олег. Это имя, по-моему, мне подходит больше всего.

– Ну, вот и отличненько.

Она встала, взяла его за руку и повела за собой к сестринскому посту. Из-за пересменки вокруг небольшого стола, стоящего по центру длинного коридора, толпились сестры. Одни, заканчивая вахту, торопливо сдавали дела, другие нехотя их принимали. Подойдя поближе, заведующая громко объявила:

– Знакомьтесь, девочки! Это наш новый пациент. Его зовут Олег. Прошу любить и жаловать!

Глава 3. Бытие Олега

– А, безымянный? Давай присоединяйся! – громким голосом и в присущей ему манере приглашал к импровизированному столу, составленному из нескольких тумбочек, вошедшего в палату дед. – Жена пожрать сгоношила. Налетай скорее, пока эти «временно не алкоголики» все не сожрали! Раньше пили как подорванные – теперь жрут как не в себя! – продолжал старик, косясь на других членов застолья и грозя им кулаком.

– Спасибо большое, но мне не хочется! Да и ужин только недавно закончился.

– Слюни, размазанные по тарелке, которые они называют овсянкой, и теплую водичку, подкрашенную йодом, которую ты наверняка принял за чай, называешь ужином? Брось! Ты мужик! А мужику необходимо мясо! В крайнем случае – колбаса… Давай присоединяйся! – не отставал от новенького дед.

– Нет. Нет! Спасибо еще раз, но мне совсем не хочется. Я действительно наелся, – ответил Олег и встал у двери, не зная, куда ему деваться.

Рядом с его кроватью пировали соседи. Подойти означало присоединиться, а сделать этого он не мог. С одной стороны, было больно смотреть на ломящийся от яств стол, с другой – ему было стыдно и неловко есть чужие продукты, зная, что не сможет ответить тем же. Нужно было переключить внимание едоков на другую тему.

– Я теперь не безымянный. Меня Олег зовут!

– Да ты что? Вспомнил, что ли? – взорвался от чувств старик и бросился навстречу.

– Пока что не вспомнил, но мы с доктором решили, что это имя подходит мне больше всего.

– Вот так так… Безымянный умер! Да здравствует Олег! – выкрикнул дед и крепко пожал руку парня. – Ну, тогда давай знакомиться заново. Меня Алексей Михайлович зовут. Для тебя – дядя Леша. Этих оболтусов, – указывая пальцем на своих коллег по застолью, – кличут Мишкой и Петькой. – Собутыльники кивнули Олегу, что-то промямлили полным от еды ртом. – Пожарника зовут Леня, а парализованного – Изя. Он еврей…

Последнюю фразу дядя Леша произнес тихо, шепотом. У него было такое выражение лица, как будто он делился страшной государственной тайной. Он специально подвел и задержал Олега у кровати инсультника, как будто это был последний живой еврей в Шатуре.

– Видал? Пятьдесят лет главным инженером на нашей электростанции работал. Его весь город знает! Уже месяц так лежит. Скоро выписывать будут.

– Как выписывать? – удивился Олег. – Он же больной! Его лечить надо.

– Тут больше месяца лежать нельзя – закон такой. Его на две-три недельки домой жена берет, а потом обратно в больницу на месяц. Он так уже больше года мается. Никаких улучшений. Как лежал бревном в прошлом году, так и сейчас лежит. Бог никак не приберет к себе.

– А что с Леней случилось?

– На тушении пожара сильно пострадал. Тут в мае торф сильно горел на болотах – неделю тушили. Так он в самый эпицентр пробрался и сам остановил распространение огня. Ну, конечно же, обгорел сильно. Его даже к ордену представили! Об этом в областной газете напечатано было. Теперь у нас в неврологии лежит, дожидается перевода в госпиталь МЧС. Говорят, совсем скоро переведут – деньги на взятку семья собрала. Я тоже помог – сто рублей дал!