– Захотел он отдохнуть, раз сильно устал, то кто в праве ему это запретить. – Начинает зудеть в ухо Реперу Аэлита, отвлекая его оттого, что сейчас собой демонстрирует Лик-без и, не давая ему ни на чём не сосредоточиться. – А вот если бы ты, Репер, взял с него такой пример непосредственности своего поведения, делать так, как меня к этому призывает моя самость и никаких гвоздей, а не как некоторые отсталые умы расценивают обесценкой свой разум, жлобство, то тебя давно бы не беспокоил твой внутренний аязвит, трахонометрия мозжечка левого полушария и ты давно бы встроился в систему сейчашнего жизнеобеспечения, сообщество избранных, ставленников биполярного расстройства, как единственного разнообразного пути к успеху и своему совершенству по достижению своего совершенно(!)летия.

А Репера на все эти, по делу и по смыслу вроде всё как правильно, причитания и нравоучения Аэлиты один ответ. – Ну и зануда же ты. – А Аэлита, когда к ней вот так не по делу обращаются именно тогда, когда она настаивает на серьёзном разговоре и хочет достучаться до собственного понимания Репера, – я тебе только одного хорошего желаю, – да ещё и в таком неоднозначном ключе, позволяя себе то, что мало кому такое, как она знает, позволяется, в себе теряется и не сразу может сообразить, что и в каком ключе на это ответить.

– Обидеться и не тем самым повести себя неконструктивно, или же рассмотреть этот отзыв о себе Репера с других, позитивных позиций? – задаётся вопросом Аэлита и тут же находит ответ. – Любое позитивное мышление это шаг вперёд. А мы ведь не хотим отступать назад. Значит, выбора нет. Будем смотреть на моё якобы занудство с привлекательной точки зрения. И моё занудство –это есть моя добросовестность, пунктуальность, следование чётким правилам, и ревностность исполнение всего того, что мне доверили. – А вот на последней фразе Аэлите сглотнулось, и она споткнулась. И она, чтобы избежать встречи с тем, что ей вдруг и с какой это стати, сейчас пришла на ум такая невообразимая и немыслимая глупость, переводит всё своё внимание на обращение к ней Репера, и без всякого осмысления увиденного в Лик-безе, иронично замечает за ним то, что не успел за ним заметить Репер.

– Вот и открылось, что он там у себя в шее искал, и всё спрашивал, что там ещё? – заявляет Аэлита, одёргивая почему-то от себя (от самого себя) Репера, уставившегося на то, что он только сейчас увидел и что торчало из шеи Лик-беза. И Репер вновь демонстрирует себя с самой нерасторопной на умозаключения стороны, где он для себя сам решить и понять не может, что сейчас тут с Лик-безом происходит, и поэтому ищет поддержки у Аэлиты, как ею и ожидалось чуть-чуть снисходительно к нему. Чтобы он делал без неё и её подсказок. Ну а чтобы Репер усвоил неучтённые ранее ею данные ему уроки, то Аэлита подходит к своему ответу как-то уж слишком, сухо и академично.

– У заднего основания черепа, в области ложбинки шеи, гармонируя с обстоятельствами нахождения Лик-беза в заданном криминальными обстоятельствами положении, присутствует инородного качества предмет, поверхностно связанный с видами ударно-дробильного типа оружия – ножа или шила. Какая наличествует связь между обнаружением этого предмета на шее Лик-беза и его новым положением по отношению к пространству его окружающему и к его вдруг возникшей усталости, то есть версия, что прямая. А вот что стало причиной, приведшей к такому окончательному результату, и кто стал орудием в руках судьбы, то этот вопрос к окружающим. Хотя есть и вероятность того, что мои выводы поспешны.