А падонкафы или как их за подгиб под систему новояза называл Репер, пардонкафы, эти куртуазные имажинисты, креаторы подмены и выхолащивания из посылов духа двиджа анархичности, где за образом подачи своего посыла ничего больше и нет, что как раз отвечает целям комитета новых свобод, выступают не с анархических позиций в сторону полной свободы реализации себя как человека мыслящего через говорю как могу, приветствую и можу, поддерживая все формы отрицания любых норм освоения языка и его системность единства согласности и гласности, – а любая нормальность, это норма ограничения и значит, угнетает и ограничивает твоё волеизъявление, – а они следуют парадигме поставленных перед собой и социумом задач комитетом свобод по освобождению человека от оков самости.

А Репер уже не тот, кто следует форме, этой очертанности сиюминутности, а он подходит к реализации себя с дальнесрочных позиций и зрит в корень того, что есть в себе и не в себе. И для него пардонкафы пусть они сами можут свой изгибицианизм.

– Ты эрративно для самогона падонкафа сливаешь. – Репер решает созреть для системы подачи алфавитных знаков в реальности падонкафоф. И его реализация подачи себя в такой зацени атпад, создал задумывающую мотивацию на физик лица Пардонкафа, находящегося в лизинге умственного блуда новой арреальности поглощения формой смыслов. Где он, как же это не ново и всегда так бывает, возвращается к своим природным истокам, сути себя, невольно, может быть раздосадовано и точно растерянно, и выдавливает из себя невнятность себя и своей мысли:

– Я не понял.

– Вот и я тебя сразу не понял, а сейчас отлично понял. Так держать, дружище. – Чуть ли не дружески похлопав по плечу Пардонкафа, ещё сильнее впавшего в сомнение своей личности, сказал Репер и вперёд, в его обход по своим дальше делам и лекалам действительности, оставляя за собой след недоразумения Пардонкафа, кто всё-таки, хоть и частично добился своего – Репер признал в нём дружище.

Но всё осталось позади и за дверьми этой кабинки, где Репер залез рукой в карман своего пиджака, где к своему удивлению он обнаружил, что перепутал карман или всё же забыл, в какой карман он положил очки, когда сюда направился. После чего он другой рукой лезет в другой карман пиджака и там находит то, что искал. Затем он вслед за очками вынимает платочек и, начав им протирать очки, принялся через призму Аэлиты вспоминать Лик-беза.

– Опять ты сделала акцент на художественном оформлении звучания своей мысли. Вот я и ничего не могу понять из того, что мне сказал Лик-без. За всем этим художеством растерялась точность его изложения себя. Придётся заново менять все настройки и пересматривать нашу с ним встречу. У тебя, я знаю, хорошая фотографическая память. Так что выведи мне на экран очков начало нашей встречи. – В процессе неких манипуляционных действий с очками проговорил Репер, затем посмотрел в отражение своих очков с удовлетворением, подмигнул самому себе и надел очки. На внутренний экран которых, после небольшой задержки пошла подача картинки, конвертация в визуальный образ звукового сюжета. Где сценаристом, продюсером и режиссёром с правами подборов актёров была Аэлита. А это… большой повод для раздумий Репера, что принимать в расчёт, а что нет.

– Фокстрот униформ. – Сразу на зрителя, а именно на Репера, в качестве него сейчас выступающего, обрушивается чей-то негатив, проговорённый сквозь зубы. А к кому он относится и почему остаётся невыясненным, кто стоит за этим выразительным словесным негативом, то всё дело в том, что демонстрируемая на экран очков картинка подаётся со стороны идущего человека, кто сейчас одёрнул свой взгляд в сторону своих ног, как только увидел того, кто вызвал в нём эту скреплённую скрежетом зубов реакцию.