Он поднял руку, и в его ладони вновь засверкала яркая молния. С грохотом она рассекла воздух и ударила по одной из псин. Та с воплем загорелась, превращаясь в пылающий факел. В тот же момент Ликвидатор с безумной улыбкой бросил мощные разряды молний в оставшихся тварей. Они метались в ослепительной яркости, пытались убежать, но всё тщетно. Каждая молния убивала их на месте, превращая в пепел.

Я стоял и наблюдал за этим ужасным, но в то же время по-своему прекрасным в своей чудовищной практичности. Ликвидатор был настоящим мастером своего дела и выполнял работу с невероятной эффективностью. Когда последняя тварь превратилась в пепел, он с улыбкой повернулся ко мне и сказал:

– Ну что, идём дальше? Нам нужно торопиться.

Молча кивнул и пошёл вслед за ним. Коридор ратуши становился всё более ужасающим. Повсюду лежали тела людей и демонов, перемешанные в беспорядочном танце смерти. Запах крови и гнили пропитывал воздух, и казалось, что инфернальные миазмы были повсюду, и единственное спасение – это лишь всеочищающее пламя, но огня и так в избытке, ибо город горел и местами уже выгорал.

Внезапно из темноты впереди вышел одержимый. Он одет в простые лохмотья, а его лицо перекошено в нечеловеческой улыбке. В руке он держал окровавленный нож, которым он размахивал с неистовой энергией, напевая что-то из святого писания с безумно блестящими глазами.

Он двигался с необычайной ловкостью, словно танцуя смертельный танец. Его движения выглядели плавными и грациозными, но в них яано скрыта нечеловеческая злость и жажда крови. Я уже приготовился вступить в бой, но Ликвидатор сделал шаг вперёд, и его рука сверкнула молнией.

– Не стоит тратить время на этого безумного артиста эстрады, – с улыбкой сказал Ликвидатор. – Он нам не противник.

И выпустил мощный разряд молнии в одержимого, и тот с пронзительным визгом загорелся, превращаясь в пылающий факел. Его пение оборвалось на полуслове, и он рухнул на пол, превращаясь в кучку пепла.

Я в глубоком молчании прошёл мимо остатков одержимого и пошёл дальше вслед за ликвидатором. Мы двигались по коридору, ну а я всё больше и больше задумывался о том, какого чёрта здесь так много тварей и просто одержимых? И не стала ли ратуша эпицентром прорыва? Да и прорыва ли?

Коридор ратуши вывел нас в главный зал. Он был огромным, с высокими сводами, украшенными тёмными готическими арками. В центре зала стоял огромный каменный алтарь, а вокруг него горели сотни свечей, отбрасывая жуткие тени на стены.

Зал пропитался запахом гари, крови и нечто невыразимо отвратительного, как будто сам воздух заражён отвращением и пропитался гнилью. Он щипал в носу, вызывал тошноту и с каждым вдохом погружал в тёмный, тяжёлый омут ужаса. В центре зала, который когда-то выглядел крайне роскошно, теперь усеян обломками, среди которых стоял синекожий демон в разорванной сутане. Она выглядела совершенно белой, шитой золотыми нитями, но теперь была изрешечена кровавыми пятнами и разорвана в нескольких местах, отражая разрушение, что произошло с этим местом и его людьми.

Демон был красив и омерзителен одновременно. Его кожа выглядела мертвецки бледной, почти прозрачной, и в ней проглядывались синие жилы, как синяя река, текущая под тонкой кожей. По ним текла чистая магия – едкая, сильная, пахнущая гнилью и властью. Глаза цвета голубого пламени смотрели на мир с холодным презрением, не видя страха и отвращения, которые бушевали в глазах окружающих. Они были безмерно холодны и пусты, словно зеркала, отражающие лишь бездну. На его губах, бледных и тонких, как у мертвеца, застыла усмешка. Его руки были длинными и тонкими, с когтями, которые светились в полумраке, словно острые ледяные кристаллы.