Кафедра внутренних болезней находилась в больнице пароходства. Наш куратор, истинный фанат своего дела, преподавая нам азы терапии, говорил, что мы должны уметь оказать помощь голыми руками и в любых условиях. Например, выслушать сердце безо всякого фонендоскопа. Нашими пациентами были молодые курсанты, и мы, красивые студентки, откинув волосы назад, ложились ухом на голую грудь испытуемого, обдавая его запахом духов и повергая несчастного в краску. Грохот курсантского сердца слышала вся палата. «У него явное нарушение сердечного ритма», – сообщали мы, а преподаватель лишь усмехался в усы. Учили нас также пальпировать живот и отстукивать границы печени. Иногда, когда мы появлялись в дверях, бывалые пациенты распахивали пижамные куртки – и мы видели, что у них на телах уже нарисованы границы искомых органов.

– Девочки, не надо нас мять и стучать. Мы еще не мылись после предыдущей группы. Вот вам и печень, и селезенка, – говорили курсанты.

На кафедре инфекционных болезней, к которым я уже окончательно остыла, работала моя тетя. Свое родство мы не демонстрировали, и я точно не ожидала, что она возьмется преподавать у нашей группы. Но именно так и случилось.

– Я решила взять вашу группу, чтобы протестировать твои знания, – сообщила она мне.

Я-то думала, что у меня получится просто тихо отсидеться на занятиях! А пришлось учиться… Я опять пошла в библиотеку и взяла книги заведующей кафедрой, которая когда-то сама открыла и исследовала некоторые приморские инфекции. Например, дальневосточную скарлатиноподобную лихорадку. Век бы о ней не слышала, а пришлось зубрить!

На всех занятиях тетя спрашивала меня нудно и долго, я отвечала по дополнительной литературе. «Слабовато», – вздыхала «добрая» родственница, а группа удивленно переглядывалась, сочувствуя мне. На экзамене я сдавала билет другому преподавателю, и как! Я блистала: мне поставили «пятерку» только потому, что не могли поставить «шестерку». «Ну уж нет, никаких инфекций», – решила я. Даже проказа уже не волновала мое воображение. С такими родственниками и проказы не надо!

К шестому курсу я уже съехала из общежития. Я снимала квартиру со своей подругой, училась и подрабатывала в глазном отделении. Выбор был не случайным. Ночью в этом отделении было тихо: ни «острых» животов, ни кровотечений – спи себе спокойно, а утром отколи, закапай, прокипяти и бегом на занятия. Количество пациентов после праздников всегда увеличивалось: какой русский не любит погулять с размахом! Помню девушку с тупой травмой орбиты2 – пробка от шампанского попала бедняжке прямо в глаз. Все обошлось, и зрение не пострадало, но этот Новый год запомнился ей надолго.

Выбор специальности, первые взлеты и курьезы в профессии

На пятом курсе мне очень понравились преподаватели в большой городской больнице на кафедре гинекологии: неимоверно занятые, веселые, легкие люди. Оперативные вмешательства в гинекологии минимальные, и я подумала: «Почему бы и нет?» Весь шестой курс мы активно изучали акушерство и гинекологию, и чем дальше, тем больше мне нравилась эта специальность. Шестой курс пролетел так же быстро, как и первый. Мы сдали экзамены, получили дипломы, дали клятву Гиппократа и ушли – каждый в свою взрослую жизнь. Было грустно и немного страшно.

К этому времени я уже познакомилась со своим будущим мужем и решила остаться во Владивостоке. Сначала я работала в городском роддоме, а потом – в женской консультации одного из районов. Коллектив, полностью женский, у нас был приятным и сплоченным. Часто и весело мы отмечали праздники, работали тоже с удовольствием. Своих первых пациенток я уже и не помню. Однако в памяти остались самые яркие эпизоды. Как, например, я ездила разыскивать сбежавшую из роддома роженицу с сифилисом…