Потом начинается следующий этап: оформление визы. Ну, это отдельная головная боль, лучше не рассказывать. Для начала нужно оформить зарубежный паспорт. А если дети едут из регионов или из деревни недалеко от Клинцов, а паспорт делают в Брянске? А если родители погибли, и больного ребенка тянет героическая бабушка 70 лет?! Ведь это только последние годы стало относительно просто оформить заграничный паспорт! Раньше же….Ну что сыпать соль на раны! Например, одной девочке, азербайджанке по национальности, не дают заграничный паспорт, хотя она родилась в Москве, мать слезно просит и ходит в ОВИР… десять раз, пока я, наконец, не говорю в отчаянии: «Ну, дай ты ему 100 долларов!» Стыдно признаваться, но… через полчаса зарубежный паспорт на столе. Вот она, наша суровая реальность.

Потом начинается важный и очень ответственный этап: встречи с ребенком и родителями. Сколько трагедий я видела, сколько историй слышала, сколько слез вытирала! У нас практически отсутствует жизненно важная служба психотерапевтической помощи родителям, у которых больные дети. А она необходима как воздух! Родители, годами живущие в больнице, где им не с кем поговорить, некому излить душу, рассказать о своей мучительной борьбе с недугом, поплакать, наконец, услышать разумные советы, ухватиться за соломинку надежды…

Во многих крупных зарубежных клиниках есть теперь психотерапевтическая служба помощи, а также специальные комнаты разрядки, стены – звуконепроницаемы, за дверями ничего не слышно, можно попить чай, послушать музыку, поплакать, даже головой об стенку побиться в отчаянии безысходности. Наконец, просто отдохнуть, поговорить с психологом или волонтером. Право же, совсем не надо никаких «навороченных» технических новшеств, просто внимание и забота к простым, страдающим людям. И тут я, наивная, вспомнила недавнее письмо одного блоггера в Интернете, как его жена 4 месяца спала на стуле рядом с больным ребенком в больнице. Что говорить! Сострадание и милосердие – вот чего у нас – настоящий дефицит!

Какие же они приходят колючие, зажатые, скованные, мрачные, часто в масках. Никаких улыбок, контакта «глаза в глаза», угрюмые односложные ответы. Да, уж заслужить улыбку такого исстрадавшегося ребенка дорогого стоит! Только когда видишь, как они начинают улыбаться в лагере, понимаешь, что радость и смех для таких больных детей – это как вода для засыхающего цветка.

Улыбки детей

Надо, чтобы ребенок понял всю ответственность момента: Барретстаун дает ему уникальный шанс, и он должен его использовать по максимуму. Я показываю видеофильмы о Барретстауне, фотографии разных лет, даю домой почитать копию моего рассказа «Вызов», написанного в 1997 году (см. ниже), потом родители подписывают кучу бумаг: что они согласны в случае ЧП на то, чтобы ирландские врачи лечили ребенка, что они разрешают ребенку кататься на лошадях, каноэ, стрелять из лука и пр., даже что они разрешают ему душ принимать (что вообще-то не так просто, если ты в коляске или на костылях). В лагере взрослые всегда помогают ребенку. Вообще-то, от родителей требуется большое мужество, чтобы отпустить от себя больного ребенка в самостоятельное плавание, пусть всего на 10 дней, и иногда очень трудно убедить, особенно маму, насколько это необходимо.

Последние годы дети подписывают контракт: для нас сама идея кажется нелепой, но весь психотерапевтический смысл лагеря именно в том, что ребенок, может быть, впервые в жизни, берет на себя ОТВЕТСТВЕННОСТЬ. Он начинает себя чувствовать и, соответственно, вести себя, как более взрослый человек. Я специально привожу текст этого замечательного контракта. Неплохо было бы, если бы и взрослые и дети соблюдали и в России такие обязательства?!