Бытность его в лагере тоже сопровождалась множеством залетов, один другого глупее и смешнее. Он регулярно покуривал траву, когда она заходила в лагерь. Либо покупал сам, либо его угощали. В часы прихода он впадал в задумчивое настроение и любил побеседовать об эзотерике, инопланетянах и скрытых возможностях мозга. Вспоминал разные истории, которые происходили с ним на воле по обкурке и охотно делился ими со всеми, кто соглашался слушать, или хотя бы делал вид, что слушает. Самыми популярными среди сидельцев стали две байки. Первая о том, как артист наелся таблеток с друзьями и пошел гулять по центру Москвы. И у них случилась массовая галлюцинация. Все они видели летающую тарелку, пролетающую над Тишинской площадью. При этом она была покрыта шерстью, как насекомое, летела с еле слышным гулом, а по кромке имела целую гирлянду разноцветных фонариков. Размеров она была необъятных. На несколько мгновений она закрыла собой небо над всей площадью. Потом довольно быстро улетела в сторону Тверской и скрылась за домами.

Вторая история повествовала о том, как артист сидел дома на кухне посреди ночи в обычном для него измененном сознании и пил чай. На окне инеем был нарисован лик девушки. Молодой, красивой, длинноволосой девушки в мельчайших подробностях и детальной прорисовке. Он с минуту рассматривал эту картинку, потом решил, что это уникальное явление нужно запечатлеть для потомков (не поверят же иначе), и кинулся за фотоаппаратом. А когда вернулся, картинка уже исчезла. Окно было идеально прозрачным.

А однажды уже в зоне незадолго до отбоя артист, порядочно накуренный, встал посреди футбольного поля и долго смотрел в темнеющее небо. Потом вдруг громко крикнул, не отрывая глаз от небосвода: «Заберите меня отсюда к себе, на звезды».

Во времена трезвости он всегда был очень печальный и потерянный. Все время ныл и жаловался. И, чтобы хоть как то развлечься, спорил со всеми о походах Мулдашева в Тибет, о звездных лазерах, о пирамидах, Шамбале и прочей небывальщине.

К запретам он естественно относился довольно халатно. Когда у него была трава, он носил ее просто на кармане и мог достать прямо под камерой. Телефон у него тоже частенько бывал при себе. И заряжал его он в умывальной комнате второго отряда. И там же иногда устраивал просмотры порно для желающих. Толпа ЗЭКов собиралась вокруг розетки. Артист втыкал зарядку в свой дешевенький смартфон и включал порево. Спустя пару сеансов он сообразил, что дело это популярное. И стал собирать по 50 рублей за просмотр.

Как-то в этом же телефоне у него сломался внутренний динамик, и по нему можно было говорить только на громкой связи, что он и делал, прямо не отходя от розетки. Как будто не понимал, чем рискует. А, как я уже говорил, умывалка находилась прямо напротив кабинета отрядника. Так что в один прекрасный момент, когда он беззаботно беседовал с женой по громкой связи, повернувшись к двери спиной, он почувствовал, как кто-то хлопает его по плечу сзади. Не поворачиваясь, он стал отмахиваться и, посчитав, что это кто-то из сидельцев над ним прикалывается, стал нецензурно посылать всех подальше и требовал оставить его в покое. Его похлопали повторно. На этот раз он обернулся. За ним стояли оба отрядника и еле сдерживали смех. Один из них, Баранов, сказал шепотом: «Ты давай прощайся с женой потихонечку и пошли к нам в кабинет. На беседу». То ли от восторга, вызванного смелостью артиста, то ли из сочувствия его тупости они не стали составлять в этот раз рапорт, а просто отобрали «тырку» с зарядкой и «мозгами» и предупредили, что в следующий раз будет по другому: рапорт, злоска*, суд, перережим и этап на общий.