Теперь уже Осип нарочито округлил глаза и сотворил на лице выражение с наивысшей степенью глупости:

– Так тебя уже сватают?! А как же я?

Она стрельнула глазами в его сторону:

– Милый, а ты какой ответ получил от моего папочки несколько дней назад?

Да, неделю назад Осип набрался храбрости и переговорил с отцом Эмилии о его возможной женитьбе на его дочери. Исхо фактически отказал ему, хотя отказ не выглядел слишком категоричным. Он прежде всего сослался на то, что у молодых разная вера и именно это обстоятельство не позволяет истинному католику дать благословение на этот брак своей дочери.

Он со вздохом признался Эмилии:

– Когда твой отец фактически отказал мне в моей просьбе, я ответил ему: «Мои Тарх и Тара не хуже вашего Христа, а главное.– все они провозглашают любовь мерилом всего сущего, значит они не противоречат друг другу». Дон Исхо приобнял меня, но так больше ничего не сказал.

Осип порывисто схватил её руку, привлёк её к себе и прошептал:

– Девочка моя, а давай я унесу тебя на свой коч, и мы сбежим отсюда хоть и на Аляску!

По лицу девушки пробежала грустная улыбка:

– Милый, но ведь и твои люди, скорее всего, не поймут нас да ещё осудят за этот поступок. Я – католичка, ты – несторианец. Нет, Осип, так счастье не ищут…

Он не успел ей ответить. В вечереющем небе над местом, где располагалась фактория Тихуана, всё ярче и ярче разгоралась зарница, а до ушей молодых людей стали доноситься ухающие звуки стреляющих пушек. Вскоре в эти звуки вплелись цокающие выстрелы аркебуз. Осип с Эмилией уединились на берегу за первым же от Тихуаны мыском. Когда они взобрались на гряду прибрежных камней, то увидели страшную картину. Лёгкий бриз, дующий сейчас от берега, сносил в сторону океана дымы от занявшихся пожарищ.. Тихуана горела! Часть складов и пакгаузов, три белоснежных дома поселенцев и даже несколько вигвамов, в которых жили местные индейцы, горели.

Осип перевёл взгляд вправо от горящей фактории и похолодел. Не более чем в кабельтове от берега в клубах дыма, сносимых в океан, стоял…барк, тот самый барк, на борту которого он недавно побывал. Похоже, капитан Гарри Митчелл начал осуществлять свои угрозы. Митяев до рези в глазах всмотрелся в сгущающуюся темноту и увидел, что от барка отделились и направились в сторону берега три шлюпки. На носу каждой из них кто-то держал по зажжённому факелу. Осип приобнял девушку:

– Эмилия, выслушай меня и исполни всё, что я тебе сейчас скажу. На факторию Тихуаны напали англы, я узнал их барк. Сейчас они намерены высадить на берег своих головорезов и захватить посёлок. Тебе туда возвращаться пока нельзя.

– Но там мой отец, я должна быть рядом с ним, – прошептала девушка.

– Нет, ты останешься здесь, пока, пока я не разберусь, что там происходит.

Дневная жара уже спала. Бриз, дующий с берега, ещё согревал своим дыханием, но Осип знал, что уже с полуночи ветер переменится и начнёт дуть со стороны окана, а воды, ещё холодные весенние воды принесут на берег ощутимую прохладу. Он скинул с себя меховую накидку-безрукавку, усадил дрожащую от переживаемого ужаса девушку на плоский камень и заботливо закутал в свою одежду.

– Тут безопасно, так что сиди здесь и не высовывайся! Я приду за тобой!

Сразу за факторией, в соседней бухточке стоял у берега его коч. Тартарцы давно

научились у амиго-испанцев ловить в этих водах отменных лангустов с помощью плетёных, бесхитростных ловушек. Мясо этих ракообразных было питательным и вкусным и заметно разнообразило пищу моряков.

Осип, кося взглядом на шлюпки англов проделавших уже треть пути к берегу, забирая влево от фактории, побежал что было духу к «своей» бухточке. Похоже, налётчики не знали, что кроме стоящей на якорях каравеллы «Элизабет», только два дня назад прибывшей в Тихуану из Испании, в её окрестностях находится ещё какое-нибудь судно. Коч, особенно если на его мачте не подняты паруса, судно малозаметное. Да и мыс, разделяющий бухту с рыбаками и гавань Тихуаны, не давал возможности увидеть с барка «затаившийся» коч. А сейчас и дым, наползающий с берега, совсем скрыл из виду коч Митяева.